Позвони в мою дверь - Нестерова Наталья

— Спасибо! — Зина с радостью вскочила.

Она уловила злобный взгляд Иры; но не успела подумать, чем вызван, — отвлек вопрос Виктора:

— Муж за вами заедет?

— Нет. Он.., он на охоте. Я сама вожу машину.

— Правда? Какая у вас?

— «Ауди».

В руках у Иры треснул карандаш. Зина и Виктор оглянулись на звук. Ира с каменным лицом выбросила облочки в корзину, тряхнула хвостиками и застучала по клавиатуре.

— До завтра, Зина, — попрощался начальник.

— До завтра! — улыбнулась она в ответ.

* * *

Зина вышла на улицу и полной грудью вдохнула воздух теплого московского вечера. Она устала сегодня, но это была приятная усталость. Ей повезло и с местом работы, и с руководителями, и с коллегами. Нужно будет обязательно позвонить Лене Ровенской и еще раз поблагодарить за протекцию. Дать номер своего рабочего телефона. У нее есть рабочий телефон!

На Садовом кольце Зина попала в пробку, позвонила домой: «Я еду», набрала телефон Лены, излила свои радость и благодарность.

— Вот видишь, — рассмеялась Лена, — а ты боялась. Витьки — отличные ребята.

— Замечательные! — подтвердила Зина.

— Кстати, оба неженаты, имей в виду.

— Ой, ну что ты говоришь!

— А что? Ты у нас теперь девушка на выданье.

— У меня трое детей!

— Подумаешь! Ты с двумя младенцами Петрова окрутила, он и пикнуть не успел.

— Ты не правильно думаешь, — расстроилась Зина.

— Да какая разница? Я тебя поддержать хочу.

— Спасибо! Ты настоящая подруга.

— На том стоим. Целую! Пока!

* * *

Дома Маняша радостно кружила вокруг Зины и отчитывалась за прожитый день:

— Мамочка, мне без тебя было очень одиноко, но весело. Мы ходили гулять и пускали цветные пузыри, а еще я учила профессии. Спроси меня.

— Кто лечит детей?

— Врач.

— Кто строит дом?

— Строитель.

— Кто делает прически?

— Парикмахер.

— Кто шьет платье?

Маня задумалась на секунду и выпалила:

— Шилка!

Зина расхохоталась и, поддразнивая дочь, спросила:

— Сапоги точит сапожник, пироги печет…

— Пирожник!

— Вот и не правильно! Одежду шьет портной, а пироги делает повар.

— Зато я знаю, как по-другому называется жених.

— Как же?

— Кобель шальной! Вот!

— Кто тебе сказал? — нахмурилась Зина.

— Оксана с Настей разговаривали. У Оксаны кобель шальной, а у Насти просто жених. Ваня и Саня не могут быть моими женихами, верно? А я тоже хочу!

— Иди умываться, невеста, — отправила ее Зина, а сама пошла объясняться с Оксаной, которая мыла посуду после ужина.

На Зинину просьбу не вести при дочери взрослых бесед домработница огрызнулась:

— Рот мне заклеить, что ли? Сижу здесь, запертая в четырех стенах, света белого не вижу.

Зине хотелось сказать: «Ты не особенно себя утруждаешь. На мебели пыль, цветы не политы, игрушки разбросаны, белье не выстирано. Так хозяйство не ведут». Но она боялась потерять помощницу в момент, когда остро в ней нуждалась.

Оксана трепетала перед Петровым, которому ничего не стоило отчитать домработницу. А Зина миндальничала, если и делала замечания, то извиняющимся тоном. Оксана ее не уважала. Завидовала, но не уважала.

— Будь, пожалуйста, внимательнее! — только и попросила Зина.

* * *

Маняша выслушала сказку, которую мама читала ей на ночь. Последняя фраза: «И они стали жить счастливо. И родилось у них три сына и три дочки» — Маню заинтересовала.

— Мама, а ты будешь еще вырождать сынов и дочков?

— Надо говорить: сыновей и дочерей.

— Будешь?

— Вряд ли.

— Почему?

— Мне вас вполне достаточно.

— И папе достаточно?

— И папе.

— А я бы на вашем месте все бы вырождала и вырождала. Так интересно! — мечтательно сказала Маня.

— Вырасти, там посмотрим.

Зина спросила себя: знает ли Маняша, как дети появляются на свет, но уточнять не стала, перевела разговор:

— Скучаешь без братиков?

— Да. И без папы тоже очень. Что он мне привезет?

— Шкуру неубитого тюленя, — вырвалось у Зины.

— Живого тюленчика? — восхитилась Маня. — Где он будет у нас жить?

— Это мы обсудим завтра. А сейчас — спи.

Но дочь не хотела отпускать ее:

— Мама, когда ты скучаешь без папы и братиков, как тебе делается?

«Твоего папу мне хочется удавить. А без Вани и Сани я тоскую, будто от моего тела отрезали кусок и сказали, что временно он должен находиться в другом месте».