Записки следопыта - Карацупа Никита Федорович

— Теперь можно вас с Ингусом и на заставу! — хлопнул меня по плечу мой учитель.

Застава нас встретила неласково. Не всех пятерых стажеров, которые туда прибыли, а именно меня с Ингусом. Очевидно, потому, что вид мы имели весьма невнушительный: Ингус, в сравнении с другими собаками, казался почти щенком, а я в длиннополой, не по росту, кавалерийской шинели выглядел далеко не бравым воином.

Товарищей моих разместили, как и полагается, и для каждой собаки будку выделили, — всем хорошо, всем удобно. А мне начальник заставы говорит:

— Во-он фанза китайская на пригорке, видите? Там свою собаку и размещайте. Не очень удобно, зато никто не потревожит.

Все засмеялись.

Неприглядная издали, вблизи фанза оказалась и вовсе развалюхой — оконца и дверь в ней, наверное, были когда-то во времена весьма отдаленные.

Да что делать! Оборудовал я для Ингуса мало-мальски сносное место, присел и стал с ним разговаривать. Именно разговаривать, а не сетовать на судьбу. Ведь я считал, и не без основания, что он все понимает, больше даже, чем иной человек. Вот и объяснял я ему, что встретили нас, конечно, не ахти, но мы ведь не к теще на блины приехали и особого уважения пока ничем не заслужили; вот проявим себя в деле, тогда все и увидят, какие мы молодцы, и устыдятся; но это все у нас впереди, а пока надо работать, — уж этой возможности нас никто не лишит.

Внимательно смотрел на меня мой верный Ингус, и ясно было без слов, что он во всем со мной соглашается и готов работать столько, сколько нужно, вот только в фанзе этой не хотелось бы ему одному оставаться. Так уж он просил взглядом, чтобы я взял его с собой.

— Нельзя, друг. Нужно мне на заставу. Ты уж тут без меня не скучай.

Потрепал я его ласково по голове и пошел. А он встал на пороге и смотрел мне вслед, пока я за воротами заставы не скрылся.

Легко сказать «работай». А если условия этому не благоприятствуют? Товарищи мои вскоре стали ходить на границу, а меня то дневальным назначат, то дежурным, то на кухню пошлют, то в конюшню. Если и иду на границу, то без собаки. И все же тренировать Ингуса я не прекращал. Вечером следы прокладывал, а ночью, когда все засыпали, вставал и с собакой их прорабатывал. Волей-неволей моему Ингусу приходилось работать по следам большой давности.

Начальник заставы помощников мне не выделял, но я и из этой ситуации нашел выход. Отдавал товарищам свой сахар или табачок, а они прокладывали следы, по которым и работал мой Ингус. Порой я просил их по ходу движения оставлять какие-нибудь предметы, — Ингус их всегда находил. Пограничникам это было интересно, и вскоре многие из них уже сами подходили ко мне, предлагали «за так» помочь. От этих предложений я, конечно же, не отказывался. Целые маршруты им придумывал: «Вон к тому дереву идите, потом на хутор, с хутора — на пригорок, оттуда — на заставу. У заставы бросьте в сугроб коробок спичек». Вскоре Ингус уже уверенно работал по следу трехчасовой давности.

Начальник заставы о наших тренировках, наверное, знал, но вряд ли представлял себе, каких успехов добился мой Ингус. Он мне, бывало, говорил: «Мы тебя с Ингусом держим в резерве». С иронией говорил, но однажды дошла очередь и до «резерва».

Ни одна из собак не смогла взять след нарушителя. Ситуация сложилась безнадежная, и вызвал меня начальник заставы не столько для того, чтобы использовать последний шанс, но больше, чтобы совесть очистить: мол, сделали все, что смогли.

— Садитесь на лошадь, — приказал он, — и поезжайте к линии границы.

— Нет, — отвечаю. — Меня на подводе надо везти.

Начальник заставы удивился. Ему подумалось, что я возомнил себя знаменитым сыщиком, особого отношения к себе требую, о чем он мне и сказал, а я на своем стою. Ведь дело было не в амбициях: если собака устанет еще до того, как до следа доберется, не сможет она в полную силу вести преследование. Об этом и в учебных пособиях говорится, и в инструкции так записано.

Выслушал мои объяснения начальник заставы, усмехнулся и отдал распоряжение дежурному:

— Готовьте подводу.

Когда приехали на место, я дал Ингусу немного погулять, потом его лакомством угостил. А начальник заставы торопит: «Ну давай же, что ты тянешь!» Понять его можно: дорога каждая секунда. Но и я свое дело знаю. Работа предстоит непростая. Погодные условия для ищейки сложные, — поздняя осень, мороз. Да и слишком много людей здесь до нас побывало: два пограничных наряда, инструкторы с собаками; хотели они того или нет, но следы нарушителя затоптали. Столпились все в одном месте, шумят, нервничают, не подозревая о том, что собаке их нервозность передается. Словом, сколько меня ни подгоняли, я прежде добился, чтобы Ингус успокоился, потом попросил всех отойти в сторону, и только после этого начал собаку на след ставить.