Кишиневское направление - Гладкий Виталий Дмитриевич

По соглашению с советским правительством крейсер, вышедший 9 июля 1940 года из Бергена, включался в следовавший на Дальний Восток конвой. С первого взгляда крейсер нельзя было отличить от немецкого грузового судна типа «Донау», что должно было обмануть русских лоцманов. К сожалению, русские распознали обман, но пока связались с руководством в Москве, пока пришел ответ, «Комет» уже прошел Берингов пролив, благополучно выполнив задание командования.

«Комет» рвался в Тихий и Индийский океаны для нарушения британских коммуникаций. Действуя в этих двух океанах, немецкий крейсер потопил девять судов и только в ноябре 1941 г. вернулся в Германию. Кроме того, успешная проводка крейсера «Комет» дала возможность командованию германского военно-морского флота рассматривать Севморпуть как одну из коммуникаций в планах ведения войны на море.

В 1942 г. советские навигационные карты и лоции, которыми пользовались на борту крейсера, помогли германскому флоту провести операцию «Вундерланд» в советском Заполярье…

Натура у Дитриха и впрямь была холодной, нордической. Хладнокровный и дальновидный (как и положено разведчику), Дитрих уже просчитал свои дальнейшие действия на несколько ходов вперед. Досадная накладка с Хольтицем не изменила его планов, лишь слегка подкорректировала.

Стоя над трупом капитана, штандартенфюрер не стал рвать на себе волосы от отчаяния. Для этого он был слишком прагматичен. Просто его мысли, наткнувшись на преграду, потекли, как вешняя вода, по другому руслу.

Вот и сейчас, в кабинете Фриснера, мысли Дитриха вырвались из черепной коробки и унеслись в такую даль, что штандартенфюреру на секунду стало жутко. Он вдруг отчетливо понял, что нужно немедленно возвращаться в Берлин. Под любым предлогом.

Иначе в случае поражения группы армий «Южная Украина» очень много шишек достанутся именно той службе, которая меньше всего их заслуживает, – фронтовой разведке. И в частности, ему, как спецпредставителю РСХА.

Что за этим может последовать, Дитрих уже знал на примере некоторых своих коллег…

«Если уже и Фриснеру изменяет выдержка, то, похоже, наши дела идут совсем худо, – с тревогой думал Дитрих, возвращаясь в свой кабинет; при всей своей широкой информированности, штандартенфюрер конечно же не знал, что в точности творится на других фронтах; он мог лишь догадываться, анализируя доступные ему материалы. – Нужно срочно звонить Шелленбергу^[51]… Только он может отозвать меня отсюда в такой момент. Бригаденфюрер^[52] относится ко мне доверительно, так что шанс есть…»

19 августа, к исходу дня, генерал Фриснер собрал совещание командующих 4-й, 8-й армиями и 4-м воздушным флотом. Предполагая, что самое позднее 20 августа советские войска начнут наступление, было принято решение о перегруппировке сил с целью укрепления наиболее угрожаемых участков фронта (участка 29-го немецкого корпуса и 6-го румынского корпуса в районе Ясс), а также рассмотрели план отвода группы армий «Южная Украина», получивший название «Вариант Медведь». Совещание проходило без румынских командующих.

После совещания генерал-оберст Фриснер позвонил Дитриху. Его голос был тихим и усталым:

– Русские предприняли наступление на флангах. Значит, это разведка боем. Кажется, теперь мне понятны их замыслы… – Голос генерал-оберста окреп, приобрел жесткость: – Все-таки главные удары русских будут нанесены по флангам! Дай Бог, чтобы это было не так, чтобы наши замыслы не оказались ошибкой… – Он на некоторое время умолк, и Дитрих слышал лишь тяжелое дыхание Фриснера; наконец генерал-оберст продолжил – уже гораздо тише и с угрозой: – Мне будет очень жаль, господин штандартенфюрер, если обнаружится, что вы ввели штаб группы армий в заблуждение…

«Неприятности для того и существуют, чтобы их преодолевать, – хладнокровно думал штандартенфюрер Дитрих, сидя в машине, которая везла его на аэродром; он уехал, не попрощавшись с Фриснером, – генерал-оберст как раз инспектировал позиции. – Удачи вам и всего наилучшего, мой генерал. Играйте дальше без меня. Все, что было в моих силах, я сделал. Думаю, вам будет на ком отыграться, если ваш замысел окажется пустышкой. Например, полковник Бунтрок, начальник разведуправления группы армий. Самая подходящая кандидатура. И все же нужно было сказать Фриснеру на прощанье, что не разведчики дали добро на эту бессмысленную войну с русскими, а политики и генералы. Чтобы потрафить фюреру в его устремлениях на Восток, Канарису приходилось лгать и изворачиваться, изображая СССР колоссом на глиняных ногах; уж мне-то об этом известно лучше, чем кому-либо из офицеров вермахта. Иначе его расстреляли бы гораздо раньше…»