100 Великих мифов и легенд - Муравьёва Татьяна

По обычаю того времени, рыцари спали в том же покое, что и король с королевой, и от ложа Тристана до ложа Изольды было не более длины копья.

Говорит коварный барон Андрет королю Марку: «Государь! В последний раз испытай верность твоей жены и Тристана. Выйди после первого сна из опочивальни, и можешь меня повесить, если, вернувшись, не уличишь их в измене!» Купил барон Андрет крупичатой муки на четыре денье, рассыпал по полу опочивальни, чтобы остались на ней следы шагов Тристана, когда ночью он приблизился к королеве.

В полночь вышел король из опочивальни.

Но Тристан уже заметил рассыпанную муку, и перенесся к Изольде одним прыжком, не коснувшись ногою пола. На беду позабыл Тристан, что накануне во время охоты ранил его острым клыком дикий кабан. Открылась свежая рана, полилась горячая кровь.

Вернувшись, король застал Изольду одну на ложе, но обличали измену следы свежей крови, запятнавшей постель.

Велико было горе короля Марка, еще больше был его гнев. Повелел он схватить неверную королеву, повелел схватить и ее любовника и наутро сжечь обоих на костре.

Повели на казнь Тристана и Изольду. Вот ведут их мимо уединенной часовни. Тристан просит свою стражу: «Добрые господа! Разрешите мне помолиться в последний раз».

Вошел Тристан внутрь, а стража осталась у входа.

А надобно сказать, что стояла часовня на краю крутого обрыва, и внизу было море и острые камни.

Выломал Тристан из окна железную решетку и ринулся вниз.

А Изольду уже подвели к месту казни — сейчас взойдет она на костер.

Вдруг послышался глухой звук трещоток — это шли к костру сто прокаженных, отвратительных и покрытых гнойными язвами.

Старший из них сказал королю: «Государь! Костер — слишком легкая смерть для изменницы. Лучше отдай королеву нам».

И так велик был гнев короля, что он сказал: «Берите ее!» Под звук трещоток увели прокаженные Златокудрую Изольду.

А король залился слезами и, рыдая, сказал: «Погубил я храбрейшего из рыцарей, погубил прекраснейшую из женщин!» Но Господь милосердный сделал так, что Тристан не погиб. Когда прыгнул он из окна часовни, то ветер надул его плащ как парус, и Тристан опустился на камни, не претерпев никакого ущерба.

Узнал Тристан, что сталось с Изольдой, раздобыл себе меч и коня и устремился на помощь. Быстро нагнал он толпу прокаженных, тащивших златокудрую королеву, громким голосом крикнул: «Отпустите ее, коли жизнь вам мила!» Взялись прокаженные за дубины и колья. Но что дубина против меча, что злоба против доблести! Отбил Тристан Златокудрую Изольду, спас от участи, горшей, чем смерть.

В зеленом лесу, вдали от людей, поселились Тристан и Изольда. Тристан построил шалаш из еловых ветвей, чтобы им было, где жить, смастерил себе лук и стал ходить на охоту, а Изольда жарила дичь на костре.

Не было у них ни соли, ни хлеба, сухие листья служили им постелью, одежда превратилась в лохмотья, но в том зеленом лесу были счастливы Тристан и Изольда, как никогда прежде: теперь не упрекала их совесть, теперь не была их любовь преступной.

Но случилось так, что король Марк, охотясь однажды в том же лесу, увидал шалаш. И подумал король: «Кто же может жить в столь глухом месте?» Он сошел с коня и, раздвинув зеленые ветки, заглянул внутрь шалаша.

Тристан и Изольда спали, меч Тристана лежал между ними. Изумился король, увидев живыми тех, кого почитал умершими, и былой гнев вскипел в его сердце. Выхватил он из ножен свой меч с золотой рукоятью и хотел поразить спящих, но подумал: «Господь милосердный явил чудо, избавив их от неминуемой смерти. Хорошо ли я поступлю, если убью их?» И тогда, умягчившись сердцем, король Марк осторожно взял меч Тристана, а вместо него положил свой — с золотой рукоятью. Потом снял кольцо с пальца Изольды — легко снялось оно, так исхудали ее руки — и надел другое, то, что сама Изольда подарила ему в злополучный день их свадьбы. И тихо, не разбудив спящих, удалился король.

Проснулись Тристан и Изольда. Узнал Тристан меч своего короля, узнала Изольда свое обручальное кольцо.

«Горе нам! — воскликнул Тристан. — Здесь был благородный Марк. Он пощадил нас, хотя мог убить».

Опечалилась Златокудрая Изольда: перед жестоким королем они были правы, перед великодушным — опять виноваты.

И сказал Тристан: «Госпожа моя! Чтобы не совершить бесчестного дела, должен я возвратить тебя супругу».

И сказала Изольда: «Я сделаю так, как ты прикажешь, единственный мой господин».