100 Великих мифов и легенд - Муравьёва Татьяна

Затем Фауст и Мефистофель совершили еще одно путешествие по воздуху, посетив различные страны, города и ознакомившись со всеми известными достопримечательностями.

В другой части книги о Фаусте рассказывается о различных мелких эпизодах из его жизни. В этих рассказах Фауст нередко напоминает традиционного фольклорного героя — ловкого плута, мастера забавных проделок, в которых ему охотно помогает Мефистофель.

Так однажды Фауст при помощи колдовства отвел глаза торговцу скотом — и продал ему вместо свиней вязанки соломы. В другой раз он повздорил на улице с крестьянином, который вез на продажу сено и «отпустил Фаусту много бранных слов». Фауст ему пригрозил: «Не очень разговаривай, а не то я съем твое сено вместе с лошадью». Неучтивый крестьянин ответил: «Ну так жри с моим дерьмом вместе». Тогда Фауст сделал так, что крестьянину стало чудиться, «будто у Фауста пасть величиной с чан, и пожрал он и проглотил сначала лошадь, потом сено и телегу». Перепуганный крестьянин побежал жаловаться бургомистру, но когда тот пришел посмотреть в чем дело, оказалось, что лошадь и телега стоят, как и прежде, «а Фауст его только обморочил».

Хотя исторический Фауст, насколько известно, никогда не был университетским профессором, в книге Шписа он нередко предстает в окружении своих студентов. Фауст часто демонстрирует студентам различные чудеса, причем происходит это преимущественно во время студенческих пирушек. По воле Фауста бочка с вином начинает скакать, подобно коню, тарелки и кубки наполняются сами собой, стоит выставить их за окно, а однажды, желая потешить собравшихся за столом, Фауст «наколдовал тринадцать обезьян, которые явились в комнату и так чудно паясничали, как никто еще не видел. Они прыгали друг на друга, затем взялись за лапы и стали плясать вокруг стола хороводом, а потом выскочили в окно и пропали».

По традиции, местом пирушек Фауста со студентами считается погребок, в Лейпциге, владельцем которого был некий Ауэрбах. Благодаря легенде о докторе Фаусте ауэрбаховский погребок стал одной из местных достопримечательностей. В XVII веке его стены были украшены двумя картинами: на одной Фауст изображен пирующим со студентами, на другой — выезжающим из погребка верхом на бочке. Под последней картиной было подписано:

• Выехал Фауст, держась за бока,
• Из ауэрбаховского погребка,
• Сидя верхом на бочке с вином,
• И это видели все кругом.
• Постигнул черную магию он
• И чертом за это был награжден

Эти картины бережно сохранялись и не раз реставрировались. В XIX веке ауэрбаховский погребок был перестроен и стал модным рестораном.

Во время пирушек Фауст вел со студентами и ученые беседы. Однажды, когда речь шла о Троянской войне, Фауст при помощи колдовства вызвал образ Елены Прекрасной, «и была она так дивно хороша собой, что студенты не знали, в уме они или нет».

Фауст и сам был поражен красотой Елены. Он «так ее полюбил, что ни на мгновение не мог с ней разлучиться». Елена Прекрасная оставалась с Фаустом до конца его жизни и родила ему сына, обладавшего способностью предсказывать будущее. После смерти Фауста и Елена и ребенок бесследно исчезли.

Заканчивается книга о докторе Фаусте рассказом «о его горестной и ужасной кончине и погибели».

Когда Фауст почувствовал приближение смерти, он начал раскаиваться в том, что предался дьяволу, и стал сокрушаться о своей погубленной душе. На что Мефистофель ответил ему пословицей: «Что ты накликал, не вдруг пришло — а ведь жареная колбаса о двух концах», после чего «исчез, оставив Фауста в полном смущении и меланхолии».

В полночь вокруг дома, в котором жил Фауст, «поднялся неистовый ветер, охватил его со всех сторон, так что казалось, что рушится все и самый дом будет вырван из земли», из комнаты Фауста слышалось «страшное шипение и свист, будто дом был полон змей, гадюк и других вредоносных гадов», а поутру Фауста нашли мертвым.

Книга, изданная Шписом, пользовалась огромной популярностью в народе. Эпизоды из нее стали излюбленными сюжетами народных кукольных представлений.

Эти представления не раз вызывали негодование духовенства. В начале XVIII века в Берлине церковники подали жалобу городским властям, в которой говорилось: «Поскольку в не раз исполнявшейся трагедии о докторе Фаусте показано было настоящее заклинание бесов, коих выпустили на сцену, и кощунственное отречение от Бога во имя нечистого, то многие в нашем городе либо открыто негодовали, либо вместе с подателями жалобы глубоко скорбели и тяжко вздыхали».