Сто великих пророков и вероучителей - Рыжов Константин Владиславович

Описанная Сильвией Крэнстон одиссея не может не вызывать изумления. По силам ли было совершить все это юной девушке, которой едва исполнилось двадцать лет и лишенной к тому же каких-либо источников материального обеспечения? Враги Блаватской (а их всегда было немало) писали позже, что она вообще в эти семь лет не покидала пределов Европы, а, переезжая из одного города в другой, вела сомнительную жизнь дамы полусвета, то с одним, то с другим своим «покровителем». Однако подтвердить эти обвинения хоть сколько-нибудь серьезными свидетельствами они не смогли. Блаватская любила и умела окружать себя таинственностью, и, скорее всего, ясного ответа на вопрос: как и где прожила она эти семь лет, никогда не будет дано. Сенкевич, автор одного из жизнеописаний Блаватской, допускает, что она все-таки совершила в эти годы путешествие на Восток и, возможно, побывала в Индии. Что касается странствий по Америке, то это, по-видимому, легенда. Следующие восемь лет жизни Блаватской, которые она безвыездно провела в России, изучены достаточно подробно. Однако и этот период имеет свои тайны. Остановившись инкогнито в Петербурге, она прежде постаралась через родных выведать о планах своего мужа (она все еще боялась, что тот принудит ее возобновить супружескую жизнь). Генерал Блаватский ответил коротким письмом, в котором давал честное слово не преследовать жену и предоставить ее своей собственной судьбе. Успокоившись на этот счет, Блаватская поехала в Псков, где тогда жили ее отец и младшая сестра Вера. Возвращение «блудной дочери» и ее водворение в лоне семьи прошли на удивление буднично. Ни внешностью (в те годы она уже начинала полнеть), ни манерами Елена Петровна совсем не походила на человека, дважды путешествовавшего вокруг света. Впрочем, что-то необычное в ней все-таки было. Позже сестра вспоминала, что Блаватская «была окружена таинственной атмосферой явлений, видимых и слышимых, и ощутительных для всех ее окружавших, но совершенно ненормальных и непонятных».

Стоило Блаватской войти в дом, как отовсюду начинали раздаваться странные звуки, предметы сами собой сдвигались с места, являлись призраки и т. п. (Описывают, к примеру, такой случай. Однажды, когда ее попросили продемонстрировать свои способности, Елена Петровна устремила взгляд на небольшой шахматный столик и попросила желающих приподнять его; однако никто из мужчин не смог даже сдвинуть его с места. Когда же она отвела глаза, столик вновь обрел подвижность.) 1859 г. Блаватская провела отчасти в Петербурге, отчасти в имении сестры Ругодево. В 1860 г. сестры отправились в Тифлис, к бабушке и дедушке. Здесь Елена Петровна прожила до 1866 г. К тифлисскому периоду ее жизни относят роман с эстляндским бароном Николаем Мейендорфом, от которого она в 1862 г. будто бы родила сына Юрия. Этот эпизод не ясен. Сильвия Крэнстон ни словом о нем не упоминает. По свидетельству Сенкевича, родные, чтобы избежать огласки, отослали Елену Петровну в дальний гарнизон, в Мингрелию. Якобы тамошнему военному врачу пришлось принимать у Блаватской роды. Будучи совершенно неопытным в акушерском искусстве, он причинил новорожденному сильные увечья — мальчик появился на свет тяжело больным уродом. В дальнейшем Блаватская упорно отказывалась от материнства, утверждая, что воспитывает чужого ребенка. В последние годы жизни она неоднократно писала о своей девственности и даже предъявляла справку от врачей, свидетельствовавшую, что она не способна к любовным отношениям.

Разумеется, враги Блаватской никогда не верили этому документу. Но следует признать, что ее отношения с мужчинами всегда были несколько отстраненными и совершенно лишенными какого-либо эротического привкуса. К своему внешнему облику и вообще к тому, как она выглядит в чужих глазах, Елена Петровна относилась с совершенным равнодушием. Она вечно появлялась перед гостями в старых, немодных платьях, постоянно курила маленькие сигаретки и, не смущаясь, употребляла в разговорах крепкие выражения. Эксцентричность ее манер многих шокировала и отталкивала. Хотя в двадцатилетнем возрасте она была стройной и достаточно миловидной девушкой, спустя десять лет ее полную, мешковатую фигуру едва ли можно было назвать красивой. Однако сказать, что Блаватская вовсе не нравилась мужчинам, все же нельзя. Ее яркой особенностью были огромные, бездонно-голубые, загадочные глаза (это отмечали все, кто писал или хотя бы вскользь упоминал о Елене Петровне).