100 великих мыслителей - Мусский Игорь Анатольевич

Леонтьев доживал последние свои дни в Сергиевом Посаде, будучи тайно пострижен в монахи. Завязалась переписка, в ходе которой выяснилось, что у двух писателей имеется целый ряд общих оценок. Переписка длилась «неполный год», так как осенью 1891 года Леонтьев скончался. Но на молодого Розанова она произвела неизгладимое впечатление. Розанов посвятил монаху-писателю цикл статей.

Розановская «Легенда о Великом Инквизиторе» начинается с рассмотрения главного вопроса православной (и вообще христианской) философии — о бессмертии человека.

«Жажда бессмертия, земного бессмертия есть самое удивительное и совершенно несомненное чувство у человека. Не от того ли мы так любим детей, трепещем за их жизнь более, нежели за свою, увядающую, а когда имеем радость дожить до их детей — привязываемся к ним сильнее, чем к собственным. Даже в минуту совершенного сомнения относительно загробного существования мы находим здесь некоторое утешение. «Пусть мы умрем, но останутся дети наши, а после них — их дети», — говорим мы в своем сердце, прижимаясь к дорогой нам земле».

В «Легенде о Великом Инквизиторе» Розанов «затевает тяжбу» (по выражению одного из критиков) «со всей русской литературой». В приложении к этому изданию помещены две статьи о творчестве Н. В. Гоголя. В отличие от общепринятой точки зрения, что русская литература вся вышла из гоголевской шинели, Розанов, напротив, считает, что в творчестве классика вовсе не представлены «живые народные характеры». Творчество Гоголя, говорит Розанов, это зловещий хоровод каких-то балаганных крашеных рыл, упырей, покойников и, главное, покойниц. Он вопрошает: кто когда-либо встречал живую красавицу на страницах книг у Гоголя? Это малообъяснимая патологическая ненависть к Гоголю пройдет стержнем по всему творчеству Василия Розанова и закончится в «Апокалипсисе нашего времени». «Прав был этот черт — Гоголь!», говоря о том, как «Русь слиняла в день, максимум два». «По мнению Василия Розанова, начиная с Гоголя вся русская литература с ее бесконечными проблемами «лишнего человека» ни к чему хорошему привести не может.

Но не только с покойными, но и с живыми писателями Розанов вступает порой в полемику. Иногда она выходит за рамки приличий. Так было, например, в 1894 году, когда он в печати поспорил с Вл. С. Соловьевым, с которым его связывали странные отношения. Розанов выступил со статьей, в которой разграничивал свободу и терпимость. «Дух церкви нашей, — писал Розанов, — есть, несомненно, дух свободы, высочайшей, не осуществимой на земле, но она допускает свободу лишь при условии слияния с собой, а не свободу смести с лица земли эту святыню». Надо заметить, что «ретроградная» позиция Розанова по поводу свободы совести уже через пять лет изменит свой знак на прямо противоположный. Соловьев мгновенно парировал удар Розанова, опубликовав статью под хлестким названием «Порфирий Головлев о свободе и вере».

Соловьев назвал Розанова «Иудушкой», тот ответил веером не менее обидных эпитетов. Потом оба неоднократно выясняли отношения, объяснялись во взаимной симпатии. «Я верю, что мы братья по духу» — эти слова из письма Соловьева Розанову как нельзя лучше передают суть их отношений.

Переехав в Москву, Василий Васильевич поступает на службу в Государственный контроль, которым руководил старинный приятель Леонтьева — Т. И. Филиппов. Должность у Розанова была достаточно высокая — чиновник по особым поручениям VII класса с окладом 100 рублей в месяц. Но, при дороговизне жизни в столице (только за квартиру приходилось отдавать 40 процентов оклада) Розанов вынужден был много писать. Писал он легко, ничего не правя за собой. Сразу же, без исправлений написанное можно было печатать. Сочинения Розанова публиковались в изданиях самых разных ориентации, что, естественно, возмущало как противников, так и сторонников писателя: «пишет двумя руками», — говорили о нем.

Естественно, что он пользовался при этом массой псевдонимов (называют цифру 47 — от простого «Р. В.» до «Мнимоупавшего со стула»). Однако даже это не спасало от безденежья, и жена его Варвара Дмитриевна позже вспоминала голод и холод, который они пережили сразу же после переселения в столицу. Собрав кое-какие сведения о работе чиновничества по данным проверок Государственного контроля, Розанов задумал опубликовать цикл статей, в которых он высказал резко отрицательную точку зрения о чиновничестве как основной язве России. Статьи уже пошли в набор, но цензура запретила публикацию. Василий Васильевич вынужден был искать новую работу.