100 великих мыслителей - Мусский Игорь Анатольевич

Мартин Хайдеггер один из основоположников экзистенциализма. Хотя экзистенциалистские идеи уже выдвигались ранее, Хайдеггер в монографии «Бытие и время» (1927) впервые сделал попытку в систематической форме изложить основные принципы экзистенциалистского подхода в философии. Главная философская работа Хайдеггера «Бытие и время», опубликованная в 1927 году, написана очень мудреным языком. Н. Бердяев, например, считал язык Хайдеггера «несносным», а его многочисленные словообразования, слова типа «можествование», — бессмысленными или, по крайней мере, очень неудачными.

Впрочем, языку Хайдеггера, как и Гегеля, свойственна своеобразная выразительность, у них, бесспорно, есть свой литературный стиль.

Хайдеггер описывает свою философию как исследование бытия. Его считают экзистенциалистом, хотя он сам отрицает эту связь, утверждая, что именно бытие как таковое, а не личностное существование представляет для него наибольший интерес. Его работа направлена в основном на поиски некоторого вида значения, лежащего в сердце удивительного факта, состоящего в том, что «существуют вещи». Он многим обязан Кьеркегору и своему учителю — Эдмунду Гуссерлю.

В свою очередь Хайдеггер оказал большое влияние на Сартра. Хайдеггер использует термин «бытие», чтобы описать способ существования человека, и утверждает, что человеческая жизнь радикально отлична от других форм жизни потому что способна познать себя и размышлять об этом бытии. Человеческие существа, утверждает он, могут выбрать подлинную жизнь, полностью понимая свое положение в мире, или неподлинную, существование наподобие автоматов, бездумно приспосабливаясь к установленным порядкам и образцам.

Хайдеггер дает анализ человеческого существования и рассматривает его как путь к пониманию самого бытия. Его методом является феноменология. Цель ее состоит в том, чтобы указать и описать данные непосредственного опыта просто как они есть, не накладывая на них организующие понятия. С феноменологической точки зрения, мир есть состояние, в котором мы заняты и живем, он конституирует наши жизни. Наша человеческая реальность, или способ существования, является тем множеством путей, в которых мы осуществляем жизнь. Это означает «что-то делать, что-то производить, обращать внимание на что-то, присматривать за чем-то, использовать что-то, отказываться от чего-то и давать возможность чему-то, поддерживая, сопровождая проявляя, раздражаясь, рассуждая, обсуждая, определяя».

Хайдеггер пишет о «столкновении» с миром и «настроении», с которым мы сталкиваемся с миром, как об оценке мира. Мы находимся в мире, претворяя наши собственные перспективы в жизни. Человек присваивает мир, схватывает ситуацию, в которой он находится в мире, и понимает, что он может попытаться сделать, прежде чем все это будет увлечено потоком событии. Однако эта тесная связанность с жизнью мира вызывает напряжение между самореализацией человека и бездумной коллективной практикой, которую осуществляют «они» в мире. Я могу сделаться деперсонализированным объектом использования другими, поддаваясь механическим привычкам и условностям повседневного существования, приспосабливаясь к тому, что является средним, обычным и часто банальным.

Хайдеггер описывает такого человека в качестве «анонимного существа» ставшего отчужденным от своего истинного «Я», существа, страдающего отсутствием аутентичности, подлинности. Однако дело не в том, что если «я» аутентичен, то буду вести себя обязательно необыкновенным или странным образом, а в том, что мои действия, независимо от того, странные они или привычные, происходят из моего собственного поведения, а не из внешних факторов». Нетость Бога означает, — писал Хайдеггер в 1946 году, — что более нет видимого Бога, который неопровержимо собирал бы к себе и вокруг себя людей и вещи и изнутри такого собирания складывал бы и мировую историю и человеческое местопребывание в ней». Ничего нет, но это ничто и пустота человеческого существования пробуждают страх и постоянную тревогу, которые становятся чуть ли не главным содержанием здесь бытия.

«Мы не можем сказать, перед чем человеку жутко, — пытается Хайдеггер в одном из своих выступлений популярно разъяснить смысл книги «Бытие и время» — Вообще делается жутко. Все вещи и мы сами тонем в каком-то безразличии. Не остается ничего для опоры. Остается и захлестывает нас — среди ускользания сущего — только это «ничего». Ужасом приоткрывается Ничто».