Приговор воров - Серегин Михаил Георгиевич

– Кто-то обещал балкон, – напомнил Григорий, швырнув сумку под стол.

– Балкон? – рассмеялась Маша, прикрывая ладошкой рот. – Ну, зачем тебе балкон? У меня вон и окна открытые и вентилятор стоит, – она кивнула головой на гудящий в углу вентилятор… – Никакого балкона и не надо.

– Тогда зачем же?.. – шепотом спросил Григорий и почувствовал, как у него вспотели ладони и засосало под ложечкой.

– Маленький, что ли? – снова рассмеялась Маша. – Зачем, зачем… Вижу, человек мучается… Этот Паганини такую антисанитарию развел, что непривычному человеку пять минут находиться в квартире – смертельно. А у меня в комнате все-таки почище. И не так воняет, как в коридоре…

Действительно, атмосфера в Машиной комнате благодаря открытым настежь окнам и работающему вентилятору была приемлемой. Она достала откуда-то из-под стола четыре бутылки пива.

– Ну, раз познакомились уже, – проговорила она, одну за другой открывая бутылки, – тогда можно за знакомство и выпить…

– Не откажусь, – осторожно сказал Григорий.

«А чего? – проговорил он мысленно. – Выпить – это не что-то там другое. Выпить всегда можно. Особенно пиво. Посижу здесь, отдохну немного, с красивой женщиной пообщаюсь».

– Открой ящик, – попросила Маша.

– Какой? – не понял Григорий.

Она показала.

Он открыл ящик стола, в котором обычно хранятся вилки, ложки, ножи. В ящике же Машиного стола гулко перекатывались граненые стаканы. Штук десять, наверное.

Григорий выбрал два стакана почище, поставил на стол.

– А тебя что сюда привело? – спросила Маша, разливая пиво по стаканам.

– Да так, – уклончиво ответил Григорий и ногой потрогал лежащую под столом сумку. – Шли мимо с одним знакомым – ему зачем-то надо было сюда зайти, ну и я зашел.

– А что за знакомый-то? – неожиданно насторожилась Маша.

– Случайный, – махнул Григорий рукой, – сегодня только познакомились…

– А-а… – Маша, кажется, была его ответом удовлетворена. – Ну что – поехали?

– В смысле – выпить? – уточнил Григорий. – Тогда поехали. Я, надо сказать, давно уже в пути.

Маша громко рассмеялась.

– Ты остроумный, – оценила она, – это хорошо. Люблю остроумных…

Она подняла стакан.

– Ну, – торжественно произнесла она, – тогда – за встречу!

И ловко выпила стакан до дна. Григорий тоже выпил.

То ли оттого, что он очень устал, то ли оттого, что с утра уже выпил много водки и портвейна, пиво вдруг сильно ударило ему в голову.

– Хор-рошо, – тем не менее сказал Григорий, – пиво – это хорошо…

– Ну вот, – смеясь, проговорила Маша, – я ему сказала, что он остроумный, а он испортился. Ну, что это за шутка – «пиво – это хорошо…»

– Это не шутка, – немного обескураженно сказал Григорий, – это утверждение.

Маша снова разлила пиво по стаканам. Поставив пустую бутылку под стол, она вдруг улыбнулась и внимательно посмотрела на Григория.

– Ты сними рубашку-то, – предложила она, – в комнате не так уж и холодно. Ты не смотри, что у меня все окна открыты и вентилятор работает. Если бы не это, умереть можно было бы от жары. В этом доме так топят, что задохнуться можно. Паганини, старый хрен, тепло любит. Каждый месяц собирает с нас, жильцов, деньги и уголь для кочегарки покупает. Вот они и стараются. Даже летом, в такую жару, топят.

Григорий пожал плечами и снял рубашку.

– Ого, какие у тебя наколки, – приглядевшись, сказала Маша. – Сидел?

Григорий кивнул.

– А ты женат? – спросила вдруг она.

– Женат, – неожиданно для себя ответил Григорий и почему-то подумал о Наташе.

– Жена тебя любит, – странно высказалась Маша, – хороший ты человек, наверное.

– Почему ты так решила? – поинтересовался Григорий.

– А что – плохой, что ли? Плохих людей жены обычно не любят…

– Ну, это как сказать, – проговорил Григорий, чувствуя, как у него начинает кружиться голова. – Не знаю. Не сталкивался.

– За хороших людей! – провозгласила очередной тост Маша и подняла свой стакан.

– За тебя! – отпустил Григорий незамысловатый комплимент.

– И за тебя тоже…

Они выпили.

Григорий повесил рубашку на спинку стула. Маша вновь разлила по стаканам пиво и поставила под стол еще одну пустую бутылку.

– Ох, что-то меня с пива-то… – жеманно потянулась она и вдруг быстро скинула ночную рубашку, оставшись в одном белье.

– Н-не простудишься? – оторопев от неожиданности, спросил Григорий. – Окна-то того… открыты…