Пиранья. Бродячее сокровище - Бушков Александр

– Ну, вообще-то...

– Вот видите. Знаете, какая деталь пока что свидетельствует в вашу пользу? Судя по рассказам Кристины, вы до сих пор не брали у нее по-настоящему серьезныхденег. И все же... Мало ли что случается... Значит, это была подлодка?

– Не просто подлодка. Субмарина для особых поручений.

«Ну да, – подумал Мазур. – Один из томиков «Библиотеки приключений», любимое чтение в детстве. Субмарина-призрак, «Летучий Голландец» с его демоническим капитаном... Ну, во-первых, Хольц этого романа явно не читал, а во-вторых, такие лодки не писатель Платов придумал, они и в самом деле существовали, уж я-то знаю...»

– Вы знаете... – сказал Хольц с неким подобием мечтательной улыбки. – А ведь мне вовсе не неприятно вспоминать эту историю... Старею, наверное. Начинаю сентиментально относиться к воспоминаниям юности. Впрочем, мы немцы, вообще сентиментальная нация... Хотя последние сорок лет жизнь из меня старательно выбивала всякую сентиментальность... Короче говоря, это случилось в конце апреля, сорок пятого, естественно. Паскудное было время. Все уже понимали, что это конец, что наш бесноватый ефрейтор...

– Вы, я смотрю, за эти сорок лет стали антифашистом? – усмехнулся Мазур.

– Глупости, – отрезал Хольц. – Насколько я знаю, среди нынешнихнемцев распространены две крайности. Одни жаждут некоего реванша, другие корчат из себя тех самых заядлых антинацистов. Могу вас заверить, что я ненавижу обе эти крайности. У меня гораздо более прагматичная жизненная позиция: что прошло, то быльем поросло. Что было, то было. Мне наплевать и на реванш, и на потуги антинацистов. Я от всего этого далек и в прямом, и в переносном смысле. Но что поделать, если фюрер и в самом деле кончил, как бесноватый придурок... Ведь он проиграл, а? Победители не бывают ни бесноватыми, ни придурками. А проигравший – всегда дерьмо... Такой у меня подход. Что вы ухмыляетесь?

– Откровенно говоря, он совпадает с моим.

– Вот и отлично, – сказал Хольц. – Проще будет понять друг друга. Короче, лодка отправилась в Южную Америку, чтобы передать кое-что нашим здешним друзьям. У нас хватало тут друзей – и далеко не все они были платными агентами. Этнические немцы, обосновавшиеся в Южной Америке, люди схожих политических убеждений... В свое время это была организованная сила. В сейфе у командира лежали два мешочка. Совсем небольшие, вот такие, – он показал ладонями нечто, схожее объемом со средним яблоком. – Там было двадцать восемь бриллиантов. По нынешним ценам – на два миллиона долларов. Понимаете, так надежнее всего. Иностранной валюты в рейхе было мало, а это, повторяю, были наши друзья, с которыми не стоило, как это вдругихслучаях практиковалось, рассчитываться фальшивыми долларами и фунтами стерлингов. Наконец, бриллиант – это вещичка, которую легко продать без малейших вопросов... Двадцать восемь бриллиантов, крупные, чистейшей воды, каждый обернут в вощеную бумажку и уложен в крохотную коробочку, оклеенную какой-то мягкой тканью...

– Вам в сорок пятом было... года двадцать три?

– Двадцать пять.

– И кем же вы служили на той лодке?

– Младшим офицером.

– Вот об этом я и говорил... – сказал Мазур. – Вот тут-то и не складывается... Я ведь упоминал, что служил в армии? А тот, кто отслужил свое, прекрасно разбирается в некоторых вещах... Значит, командир вез в сейфе бриллианты... Охотно верю, это похоже на правду. А знаете, что на правду решительно не похоже? То, что об этом знали вы. Один из младших офицеров. Извините, я о вас кое-что читал, о вашем вермахте, о вашем флоте. Честное слово, у вас просто отлично поставлена была секретность и субординация, хоть шляпу перед вами снимай, но нет у меня сейчас на голове шляпы... Вы что же, хотите сказать, что ваш командир, получив такое задание, собрал всех офицеров и торжественно объявил: «Парни, нам выпала огромная честь! Мы везем нашим друзьям в Южную Америку двадцать восемь бриллиантов!» И рассказал вдобавок, как они упакованы. Простите, что-то не верится...

– Попахивает логикой разведчика...

– Да бросьте вы, Хольц! – поморщился Мазур. – Попахивает логикой человека, который кое-что повидал в жизни и готов поверить в историю с кладом, но сумеет отличить вранье от правды... Стоп, стоп! – он успокаивающе поднял ладонь, видя, как загорелись злым огоньком арийские глазыньки. – Я не говорю, что вы врете. Но чутье мне подсказывает, что это не всяправда...

Довольно долго стояло молчание. Хольц буравил его взглядом. Потом усмехнулся: