Пиранья. Бродячее сокровище - Бушков Александр

– А вы умный мальчик, Джонни. Между прочим, отец сеньориты Кристины этого подводного камня так и не заметил. Тысячу извинений сеньорита, я не врал... но это и в самом деле не вся правда. Ладно, черт с вами, Джонни, то самое чутье мне подсказывает, что с вами и в самом деле следует вести дела чуточку откровеннее... Ну конечно, не те были порядки в военном флоте. Я просто-напросто знал все о содержимом сейфа независимоот командира. – Он смотрел исподлобья, напряженно. – Я был не только лейтенантом военно-морских сил, но и сотрудником гестапо. Или у вас голова все же набита глупыми предрассудками, касаемо иных учреждений рейха?

– У меня в голове один глупый предрассудок, – сказал Мазур. – Чертовски хочется положить в карман двести тысяч долларов.

– Ну, этот предрассудок вовсе не глупый и даже не предрассудок.

– Значит, гестапо... Вот этогораздо больше похоже на правду. Были приставленык командиру, а? Ничего удивительного – на такой лодке...

– Ничего удивительного, – спокойно повторил за ним Хольц. – Самая обычная практика, свойственная не одной Германии, не одному нашему времени. Любая спецслужба всегда присматривает за военными – они иногда склонны к самостоятельным решениям и, мало того, поступкам. Слышали что-нибудь о покушении на фюрера в сорок четвертом? Ну вот, видите... За военными нужен глаз да глаз. Между прочим, не считайте меня обычным, примитивным вербованнымстукачом. Я был не стукачом, а офицером СС, штатным сотрудником гестапо – коли вас не коробит слово «гестапо», вряд ли вы станете морщиться при слове «СС»...

– Да мне, откровенно говоря, наплевать, – сказал Мазур. – Я вам уже изложил свою нехитрую жизненную философию.

– Вот и прекрасно, – сказал Хольц с некоторым облегчением. – А то кто вас знает, англосаксов, вам столько лет промывали мозги... Не следует при слове «офицер СС» тут же представлять себе тупого садиста из охраны концлагеря с плетью в одной руке и скальпами в другой. Были такие, согласен. Но лично я в жизни никого не ударил плетью, вообще не бывал в концлагерях. Мы, в гестапо, все поголовно числились офицерами СС. Специфика, знаете ли. Кстати, если вам интересно – по эсэсовскому званию я был даже на чин выше, нежели в кригсмарине...

– Ответственный пост, а?

– Именно, – без тени иронии кивнул Хольц. – Лодка выполняла очень уж важные и секретные задания. В таких случаях к командиру... вообще любому подлежащему надзору объекту приставляли не заурядного стукача, а настоящего офицера СС, полноправного сотрудника известных ведомств... Гестапо, несмотря на все, что вокруг него наплели, было в первую очередь контрразведывательной службой... В общем, я знал о том, что окажется в сейфе, даже раньше командира. Он еще понятия не имел, а я уже знал. В один прекрасный день меня вызвал штандартенфюрер... но вам, наверное, эти детали совсем неинтересны?

– А кому сейчас интересны имена, второстепенные детали?

– Ну да, разумеется... – ничуть не удивившись, кивнул Хольц. – Мне на вашем месте все это было бы тоже не интересно... Если коротко, от меня на сей раз потребовали максимальной бдительности. Я там был не один, еще три человека из экипажа тоже были людьми двойнойподчиненности – команда на случай активных действий. Ну, вы наверняка понимаете: исход войны был ясен, существовала опасность, что отдельные инициативные личности будут искать собственныеварианты выхода из боя...

Мазур усмехнулся с полным пониманием:

– Иначе говоря, ваш босс опасался, что командир может прикарманить бриллианты и смыться?

– Совершенно верно. У него имелась для того масса возможностей.

– Но ведь и вы, простите, тоже...

– Я – это другое дело, – отрезал Хольц. – Меня к тому вынудили обстоятельства. Так сложилось...

– Это как? – с нешуточным любопытством спросил Мазур. Подлинная была история, или нет, но она, что отрицать, чертовски увлекательная, а свободного времени достаточно...

– Уже возле здешних берегов мы потеряли антенну, – сказал Хольц. – Нелепая случайность, неинтересно рассказывать... Ну, и давно следовало зарядить аккумуляторы. Командир решил убить двух зайцев одни махом. Он дал команду, и лодка всплыла возле одного из небольших островков. Их тут множество. Связаться с нашими друзьямидолжен был радист, с помощью переносной рации, ну, а мне, как офицеру, следовало за сеансом присмотреть. Это уже была инициатива командира, но не моя собственная. Немецкий порядок, знаете ли. Была инструкция – в подобных случаях радиста непременно должен контролировать офицер... Мы взяли надувную лодку и высадились на берег. Поднялись на одну из высоких точек. Субмарина осталась у берега на глубокой воде, там приличные глубины у самого берега, не менее восьмидесяти – ста футов. – Его голос приобрел некоторую мечтательность, судя по всему, ностальгия по молодости обуяла. – Это была картина для художника-мариниста, только стань у мольберта и рисуй – вид с вершины горы, утесы, зеленая чащоба под ногами, вокруг – зеленовато-синий океан, лазурное небо... Знаете, дизели при зарядке аккумуляторов грохочут страшно, поэтому они, на лодке, спохватились поздно, а я не обратил внимания, у меня на голове была вторая пара наушников, я тоже слишком поздно услышал... хотя чем я мог помочь?