Слепой против бен Ладена - Воронин Андрей

– Думаю, это из-за здешней воды, – авторитетно заявил охранник, вслед за ним входя в туалет.

– Ты что, собираешься караулить под дверью кабинки? – спросил Рашид, одной рукой держась за дверную ручку, а другой – за резинку спортивных шаровар.

– Вообще-то, так положено, – нерешительно произнес охранник.

– Не понимаю, – морщась якобы от боли в животе, с искренним раздражением сказал Рашид. – Одно из двух: либо я под арестом, либо у тебя странные наклонности. Не могу поверить, что кому-то может нравиться этот запах.

– Хорошо, – сдался охранник. – Не буду вас смущать. Я подожду в коридоре, но вы, пожалуйста, поторопитесь, уважаемый Закир Рашид.

– Так не отнимай у меня время пустыми разговорами! – крикнул турок, с такой силой хлопнув дверью кабинки, что вся она заходила ходуном.

Несмотря на отсутствие актерского таланта, он так вошел в роль, что у него вдруг на самом деле скрутило живот. Рашид согнулся пополам, пережидая случившийся так не вовремя спазм, и спустил в унитазе воду. Сквозь шум и плеск он услышал, как стукнула, закрывшись за охранником, входная дверь. От этого звука живот сразу отпустило, и Рашид начал действовать.

Крышку с бачка он удалил быстро и аккуратно – пригодился прежний опыт. Черный пакет лежал на месте, поступающая через впускной клапан вода хлестала прямо на него, и прозрачные капли дрожали на мятом полиэтилене. Рашид выудил пакет из бачка, торопливо разорвал липкую ленту, размотал шуршащий целлофан и, скомкав все это, сунул обратно в бачок. Уже пристраивая на место крышку, он вспомнил, что впопыхах не проверил расположение витков ленты. Впрочем, все это была ерунда: пакет выглядел точно так же, как раньше. Ведь если бы его обнаружили, то не оставили бы лежать на месте. Ни за что на свете! И потом, если уж быть до конца откровенным, Закир Рашид не слишком отчетливо помнил, как именно перевязал пакет. Пытался запомнить, но не сумел, потому что слишком волновался...

Закрепив крышку, он вынул из рукоятки обойму. Патроны были на месте. Темно-серые, почти черные головки пуль, казалось, были отмечены печатью смерти. Вода в пакет не проникла – пистолет был сухим и немного скользким от смазки. Стараясь не шуметь, Рашид вставил обойму и проверил, есть ли в стволе патрон. Патрон оказался на месте; убедившись в этом, турок сунул пистолет в карман куртки и критически осмотрел себя. Никуда не годится! Трикотажная куртка туго обтягивала выросший за последние годы объемистый живот, и очертания пистолета рельефно проступали сквозь ткань. Рашид расстегнул куртку, и отягощенная пистолетом правая пола сразу же тяжело и очень заметно отвисла книзу. Шепча самые крепкие из известных ему ругательств, Рашид вынул пистолет из кармана и засунул под резинку шаровар. Пистолет сразу же попытался выскользнуть и провалиться в штанину – резинка была чересчур слаба, чтобы выдержать его вес.

Он услышал скрип открывшейся двери, и сразу же раздался голос охранника, интересовавшегося, скоро ли уважаемый Рашид управится со своими делами. С чувством близким к отчаянию турок затолкал пистолет в трусы. Они были облегающие и вместе с резинкой шаровар худо-бедно удерживали пистолет на месте. Тут Рашид вспомнил, что не поставил пистолет на предохранитель и, следовательно, рискует нанести серьезный урон своему мужскому достоинству, но исправлять ошибку было поздно: шаги охранника уже звучали в помещении, где стояли кабинки.

– Уже иду, – страдальческим голосом ответил Рашид на повторный вопрос охранника, выпростал из шаровар подол широкой футболки и с шумом спустил воду.

Он вышел из кабинки, придерживая ладонью пистолет и грустно улыбаясь. Со стороны это выглядело вполне естественно, и охранник сочувственно покачал головой.

– Не отпускает? – спросил он.

– Немного отпустило, – сказал Рашид. – Боюсь, если мы станем ждать, пока отпустит совсем, хозяин будет нами очень недоволен.

– Я тоже так думаю, – важно согласился охранник и вдруг спросил: – А почему у вас такие мокрые руки, уважаемый Рашид?

– Уронил в унитаз ключи от раздевалки, – сказал турок первое, что пришло на ум.

Охранник брезгливо скривился, зато не стал возражать, когда Рашид задержался у рукомойника. Старательно намыливая руки, турок внимательно разглядывал свое отражение в зеркале, для чего, собственно, и остановился здесь. Ему показалось, что выглядит он вполне естественно, разве что немного бледноват, но это можно было объяснить расстройством желудка. Вытерев ладони бумажным полотенцем и просушив струей горячего воздуха, он в сопровождении охранника покинул туалет и направился к дверям, за которыми его дожидался одноглазый араб.