Пиранья. Бродячее сокровище - Бушков Александр

Или хотела искусно создать у него впечатление, что после недолгой осады австралийский супермен ее форменным образом очаровал, и нынче же ночью, в уединенном домике, получит свою награду. Мол, даже благородные девицы с восходящей к конкистадором родословной не способны сопротивляться нынешним наследникам бесшабашных лейтенантов Кортеса, шагавшим по джунглям, как по бульвару, а применительно к данному конкретному случаю – готовым нырнуть на дно морское за бриллиантами с нерассуждающей решимостью чугунного утюга...

В общем, какая-то частичка его сознания привычно стояла на карауле, не позволяла расслабиться, верить всем этим многозначительно-покорным взглядам, улыбкам и легким касаниям. Во всем следовало видеть игру: в том, как она прильнула, как опустила голову к его плечу. Чуть ли не все до единой местные встречи, местные знакомства имели двойное дно, потаенную изнанку, то грязную, то кровавую. Бдительности ради следовало заранее полагать, что и в данном случае в очередном шкафу притаился очередной скелет, ожидая своей очереди явиться на свет божий, скалясь костяной мордой. И вообще, следует помнить классику, господа мои – самая очаровательная женщина, которую в жизни видел Шерлок Холмс, была приговорена к виселице за коварнейшее убийство... Нешто мы дурнее англичанина?

– Ты меня совращаешь? – тихонько спросила Кристина, все так же легонько касаясь щекой его плеча.

«Пока я бултыхаюсь возле подлодки, мне ничего не грозит, – думал тем временем Мазур. – А вот когда я вынырну на поверхность с добычей, улыбаясь устало и горделиво тем, кто стоит на палубе – вот тут возможны варианты, черт возьми, возможны варианты... Если они заранее решили от меня избавиться, то позволят прожить еще ровно столько, чтобы убедиться: в кулаке у меня как раз и посверкивают долгожданные бриллианты... И вот тут-то следует извернуться...»

– Нет, – ответил он. – Соблазняю.

– А какая разница? – поинтересовалась она тем самым тоном, что по женским задумкам делает из большинства мужиков законченных придурков.

– Огромная, – сказал Мазур. – Совращают невинных, а соблазняют тех, кто уже имеет о мужчинах некоторое представление... Но если тебе так хочется, считай, что тебя именно совращают...

Кристина подняла голову и заглянула ему в глаза:

– Джонни, почему я тебе позволяю все это нести?

– Потому что любая женщина, даже столь благородных кровей, даже получившая университетский диплом в Америке, в глубине души жаждет романтики, – сказал Мазур. – И в фантазиях представляет себя на месте пленницы пирата в кормовой каюте парусного фрегата. При условии, что пират галантен и благороден. Ну, отсюда легко сделать вывод, что я и есть воплощение романтики: я – персонаж Джека Лондона и Сабатини, а также Стэкпула с его «Голубой лагуной» и Зейна Грея с его ковбойским циклом... – он шептал девушке на ухо всю эту чушь с пародийными интонациями эстрадного гипнотизера. – И вас, благородная сеньорита, причудливым образом привлекает-отталкивает эта моя непохожесть на все, что вам встречалось до сих пор, вы ощущаете на нежном личике дыхание иногомира, откуда приходят загадочные личности вроде меня...

Она легонько отстранилась, подняла голову:

– Черт бы тебя побрал, Джонни!

– А почему? – безмятежно спросил Мазур.

– Потому что я никак не могу понять, когда ты настоящий. И какой ты настоящий. Только построила картинку, как она рассыпалась на мелкие кусочки...

– Ага, – сказал Мазур. – Это в тебе уже бунтует оскорбленная женская натура. Вы же привыкли, что это вы остаетесь тайной и загадкой, непостижимой для ума...

– Может быть... Может. Но тут и что-то другое. Ты сам другой. Непонятный.

– Да ну... Я простой австралийский бродяга, житель сонного и скучного континента...

– Не кокетничай.

– И не думаю – сказал Мазур. – Это ты у нас загадочная и романтическая – фамильное древо наподобие секвойи, вендетта со столь же благородным соседом, бриллиантовый клад, где тебе принадлежит аж половина. Достаточно, чтобы вскружить голову доброй дюжине бесхитростных австралийских парней. Да еще вдобавок пленительная, спасу нет...

– Это вот так ты и охмуряешь девиц в каком-нибудь далеком порту? А они потом глаза выплакивают?

– Ничего подобного, – сказал Мазур. – Никого я не охмуряю специально. Я просто пускаю события по течению, и жду, не проскочит ли искра.

– И?

– И она проскочила, – сказал Мазур. – Проскочила, чтоб ее...