Пиранья. Первый бросок - Бушков Александр

Обошлось. То ли приказ держал яхту здесь, то ли другие соображения, но движок так и не запустили. Мазур вынырнул из-под кормы, переворачиваясь на спину в стиле атакующей акулы, пошел к поверхности. Он уже отчетливо различал левее, над невысоким бортом, искаженную преломлением в воде солнечных лучей фигуру – гад бдительно перегнулся через фальшборт с какой-то дурой в руках, но Мазур был в лучшем положении – поди-ка угадай наверху, где именно вынырнет пловец, которого ты безнадежно потерял из виду...

Он нажал на спуск, сделав должную поправку на преломление лучей. Фигура дернулась, перевалилась через борт головой вперед, шумно плюхнулась в воду метрах в трех от Мазура, левее, утюгом пошла на глубину. Краешком глаза Мазур успел заметить выпученные глаза, перекошенный рот, яркие плавки – и рванулся к поверхности, поскольку этот уже был не опасен.

Отработанным прыжком вылетел из воды, заранее прокачав в уме со всеми поправками высоту борта и прочие небесполезные обстоятельства. Отпустив повисший на ремне автомат, ухватился за кромку фальшборта, рывком перенес тело на палубу, в один неуловимый миг обретя вес. Ласты шумно шлепнули о палубу, Мазур приземлился на согнутых, широко расставленных ногах, одним движением перебросил автомат под локоть – и полоснул, не медля, очередью по человеку, развернувшемуся было к нему от борта с чем-то огнестрельным в руках...

Промахнуться на таком расстоянии не смог бы и дилетант. Противника прямо-таки выбросило за борт; не издав ни звука, он улетел в воду головой вперед, только пятки мелькнули.

Мазур передвинулся правее, чтобы держать на глазах и ведущую в надстройку дверь – точно, «Русалка»! – и правый борт.

Негромкий треск подводного автомата. Стоявшая к Мазуру спиной на носу фигурка – длинные белокурые волосы, загорелая спина перечеркнута алой завязочкой купальника – опрокинулась навзничь, словно сбитая кегля. Моника, вмиг опознал Мазур, проводив взглядом выпавший из ее рук автомат, «пятьдесят седьмую» «Беретту», неплохую игрушку для понимающего народа.

Над ней уже возвышалась обтянутая черной резиной фигура с задранной на лоб маской. Мазур узнал Князя. А где же Цвай-Драй?!

Некогда было гадать – из распахнувшейся двери брызнула автоматная очередь, и Мазур, рухнув на палубу, ответил скупо, но без промаха. Слышно было, как тело катится по лесенке вниз, как оно шумно впечаталось в переборку – и все звуки на этом оборвались.

Князь по сигналу Мазура залег на носу, выставив автомат. Мазур в темпе произвел нехитрый арифметический подсчет: если на «Русалке» не прибавилось новых людей, там, внизу, остался один-единственный...

Прижавшись к переборке рядом с дверью, он громко крикнул:

– Выходи, сволочь! Гранатами забросаем! Считаю до пяти! Раз...

На счете «Три!» снизу донеслось:

– Я сдаюсь, если гарантируете жизнь...

– Гарантируем! – охотно пообещал Мазур, благо обещать – дело, в принципе, насквозь нехитрое.

– Не стреляйте, я выхожу...

Из предосторожности Мазур сменил позицию. Совсем скоро в проеме показались растопыренные пальцы поднятых вверх рук, а вслед за ними и физиономия их владельца. На сей раз Драйтон не напоминал ни пьяного, ни беззаботного – вполне волчья рожа, с осмысленным страхом в глазах...

Не теряя времени, Мазур вытащил его на палубу за ворот рубашки, упер ствол в ухо и шепотом рявкнул:

– Кто там еще? Ну!

– Никого больше...

Подозвав Князя, Мазур поручил ему пленника, а сам, подобрав «Беретту», спустился вниз по чистенькой лесенке. Выпустил в проем двери короткую очередь, чтобы заставить возможного врага занервничать и обнаружить себя ответным огнем. Тишина.

Через пару минут Мазур вновь поднялся на палубу, твердо уверенный, что внизу и впрямь никого больше не осталось. Все, что он там обнаружил, работало на версию о судне обеспечения – масса сложной электроники, неслабый арсенал...

– Где Цвай-Драй? – спросил он быстро.

– Нас обстреляли...– произнес Князь, стоя с автоматом наизготовку над лежащим Драйтоном.

И ничего больше не сказал. Все и так было ясно. Коли уж получивший приказ атаковать боевой пловец так и не прибыл к цели, так и не всплыл на поверхность... При том, что в него стреляли... Взвыв про себя от тоскливой боли в сердце, Мазур опомнился – нужно было продолжать работу...

Он огляделся, стоя у борта. Сияло солнце, безмятежно искрилось море, пустынное от горизонта до горизонта. Слева, метрах в десяти от «Русалки», на волнах легонько покачивался сине-зеленый, под цвет волн, шар размером с футбольный мяч – ну да, буй субмарины...