Пиранья. Первый бросок - Бушков Александр

– Встать! – распорядился Мазур.– Сесть на корточки, руки за голову! Как делишки, Драйтон? Что-то вы сегодня трезвый...

«Добрый волчина,– оценил он,– матерый, правильный. Не вопит возмущенно о наглости бандитов, имевших хамство атаковать мирную яхту, не растекается – сидит себе на корточках, сверля умным, злым взглядом, в башке, надо полагать, лихорадочно вертятся расклады, хреновые, как один...»

– Обстановка пьянству не способствует, Сирил,– ответил Драйтон напряженно.– Некогда... Что вы намерены делать?

– Судно обеспечения? – спросил Мазур.– Да не жмитесь вы, как целка, и так все ясно, я порядка ради интересуюсь...

– Да.

– «Тюлени», а? (Драйтон дернул уголком рта, промолчал.) Да я и так вижу...

«А собственно, о чем его допрашивать? – подумал Мазур холодно.– И так все ясно, никаких загадок и недомолвок...»

– Какие у меня шансы? – быстро спросил Драйтон.

– На что?

– На жизнь.

– Ах, шансы...– Мазур даже не понял в первый миг, о чем там болтает этот живой покойник, он все еще думал об Айне.– Шансы, Драйтон, есть всегда...

Буй дрогнул! На миг приподнялся над волнами, потом опустился и нырнул так проворно, словно был поплавком исполинской удочки, на которую попалась вовсе уж грандиозная рыбина вроде легендарного Великого Кракена. Целеустремленно погрузился, пошел на глубину так шустро, что через пару секунд исчез из виду. Мазур повернулся к пленнику:

– Буй погрузился. Что это должно означать?

– Вы мне гарантировали...

– Гарантировал,– сказал Мазур.– Но вы не больно-то рассчитывайте на мои гарантии – их еще заслужить нужно хорошим поведением... Ну?

– Там подлодка...

– Знаю. Не тяните.

– Где наши люди?

– Это спорный вопрос, Драйтон,– ответил Мазур истинную святую правду.– Честное слово, не знаю, где они теперь,– но мне хочется верить, что там кипят котлы и смола шкворчит...

– Все?

– Мы не лопухи,– устало сказал Мазур.– Конечно, все... Ладно, не будем болтать о постороннем. Время поджимает. Что означает погрузившийся буй?

– Субмарина сейчас уйдет,– угрюмо поведал Драйтон.– Мы как-никак в территориальных водах суверенной республики. Пусть и кукольной. Все было четко распланировано – я о времени, отведенном на операцию. И был резерв времени, строго оговоренный. Они знали заранее: если не уложатся в лимит и опоздают хотя бы на минуту, лодка уйдет. Ждать не будут. Ничего страшного, не на Северном полюсе, они рано или поздно добрались бы до Баэ, там есть резидент, пути отхода...

«Все то же самое,– отрешенно подумал Мазур.– Как и следовало ожидать. Наше зеркальное отражение. Лимит времени, неумолимая секундная стрелка, четкий приказ, классическое „следую своим курсом“. Кто не успел, тот опоздал. И некого винить, кроме себя, ты давно и хорошо знал, что опаздывать не имеешь права... Наше отражение в зеркале».

– Нельзя надолго тут задерживаться,– продолжал Драйтон, судя по словоохотливости, твердо решивший зарабатывать жизнь.– В этом районе уже несколько дней болтаются ваши корабли... конечно, и наши тоже, но нам запрещено устраивать открытые морские сражения. Думаю, вам тоже, а?

Черное тело взметнулось над бортом, приземлилось на палубу, звонко шлепнув ластами,– и тут же на носу раздался схожий шлепок, словно эхо. Мазур не пошевелился – он сразу разглядел охватившие талии обоих белесые пояса.

Морской Змей выплюнул загубник, сдвинул на лоб маску:

– Болтаете?

– Беседуем с клиентом...– сказал Мазур.– Что там?

– Да все нормально,– сказал Морской Змей, глядя сквозь него пустыми, спокойными глазами.– Когда они начали втягивать буй, стало ясно, что могут слинять. Ну, мы и прилепили «кастрюлю». А поскольку делать после этого там было нечего, пошли посмотреть, как у вас дела обстоят. Ничего, нормально...

– «Будильник» на сколько поставили?

– На полчаса. К чему затягивать?

Мазур примерно представлял себе то, что должно было вскоре произойти, он бывал на подводных лодках. Удар, толчок сбивает людей с ног, струя воды хлещет внутрь, мигает аварийное освещение, ошалелая паника первых секунд, лихорадочно задраивают переборки, пытаются привести в норму рули, выровнять лодку...

Вообще-то, у тех, внизу, есть кое-какие шансы. При невероятном везении и соответствующем оснащении часть экипажа может и спастись. Бывали в океане чудеса и похлеще. Крохотные шансы, но есть – и черт с ними со всеми, думать о них больше не следует. Все равно не побегут жаловаться ни ахатинским властям, ни в Морской суд Гааги, если кто-то выживет, затаят обиду при себе. Мы на их месте тоже не бегали бы по судам и властям, законы игры известны давно и хорошо...