Комбат - Гарин Максим

Наташа перебралась в прихожую и слышала его голос оттуда.

– Нюх-то у тебя хороший? – спросил он у Секеля.

Тот часто втягивал воздух и, наконец, расслышал. Боясь поверить, боясь угадать, Секель спросил:

– Плита?

– Газ, – комбат поднял указательный палец.

В этот момент как раз щелкнул калорифер, и краем глаза Секель успел заметить электрическую искру.

– Понял? А если не понял, то скоро сообразишь, в чем дело.

Больше ничего не говоря, комбат вышел в прихожую и, подхватив с пола выроненные Секелем ключи, вывел Наташу на лестничную площадку.

– Десяти минут с них хватит, – проговорил он, галантно открывая дверь и выпуская Наташу на улицу.

Они стояли под козырьком подъезда, с наслаждением дыша свежим воздухом. Как ни пыталась девушка вызвать в своем сердце жалость к оставшимся наверху бандитам, ей это не удавалось. Наоборот, какое-то странное злорадство чувствовала она, думая о них.

– А не выпутаются? – осторожно поинтересовалась она. – Не думаю. Связал их крепко.

Хотя от безысходности чего не сделаешь? Небось, они сейчас один другому зубами пытаются перегрызть ремни на руках.

Когда комбат и Наташа снова вошли в квартиру Секеля, они увидели именно то, о чем умозрительно рассуждал Рублев. Секель и Тхор лежали на ковре валетом и с остервенением грызли толстые кожаные ремни. Секель изо всех сил рванул ногами, тщетно попытавшись разорвать толстую кожаную полосу.

– Зубы не поломали, ребята? В тюрьме стоматологи паршивые.

У Наташи даже немного кружилась голова.

С кухни в прихожую втекал дурманящий газ.

– Поищи что-нибудь, – сказал комбат, обращаясь к Наташе, – такое.., помягче и поплотнее, чтобы им рты заткнуть. А я их на кухню перетащу. Головой в духовку сперва одного, потом другого. Отключатся, мы и уйдем.

– Калорифер выключи! – взмолился Секель, когда комбат сделал шаг в прихожую.

– С какой стати мне его выключать? – Борис Рублев пожал плечами. – Тебе надо, ты и выключи. Но даже это тебя не спасет. Ну, выдернешь ты вилку из розетки зубами, а краники с вентилей на кухне я все равно снял. Не повернешь их, газ не отключишь. А стеклышки ты себе такие поставил на окна, фирменные, что головой не прошибешь. Так что пеняй на себя сам.

Комбат подтащил упирающегося Тхора к батарее парового отопления и привязал его к одной из секций, а Секеля потащил в другую комнату, где тоже привязал к трубе.

– Есть у меня к вам, ребята, предложение, – сказал комбат, стоя в коридоре между дверями, ведущими в обе комнаты. – Тот, кто из вас расколется первым, – уйдет. А второй, кто промолчит, останется здесь вместе с деньгами и включенным газом. Времени у вас немного, а то у меня уже в горле першит, – комбат закашлялся.

Наташа, не выдержав, подбежала к розетке и вытащила вилку калорифера.

– Я тебя не об этом просил. Или хотя погоди. Может, они еще одумаются, рано им рты затыкать?

– Черт с тобой, – прохрипел Секель, – делай, что хочешь, только тебе ни хрена не скажу! – при этом он усиленно подмигивал, показывая комбату, что согласен сообщить то, что знает, но опасается своего приятеля.

– Я скажу, – шептал Тхор Наташе во второй комнате, – все, как на духу. Только мне нужны гарантии.

Комбат усмехнулся, зашел на кухню и выключил газовые краны, приоткрыл форточку.

«Отлично, можно будет оба признания сравнить», – подумал Борис Иванович и присел на корточки возле связанного Секеля.

– Хрен я тебе что скажу! – с подобострастным выражением на лице крикнул тот и тут же зашептал. – Жив ваш брат, ничего с ним пока не стало.

– Пока? – переспросил комбат.

– Это все Червонец, не я!

Минут десять ушло на то, чтобы выяснить кто такой Червонец и где расположен дом, где держат Андрея Рублева. Время от времени Секель вновь громко кричал, что ничего не скажет, что бы с ним не делали.

Тем же самым занимался и Тхор с той только разницей, что все, о чем знал, выложил Наташе. Из рассказа Секеля комбат почерпнул много ценного. Он не только узнал, кто такой Червонец и где его искать, но также понял, если он не доберется до Червонца сам, то его брату осталось жить день, не больше.

Во время этой душеспасительной беседы внезапно зазвонил телефон. И Секель, и Тхор смолкли одновременно.

– Кто это может быть? – спросил комбат.

Затем быстро прикрыл дверь в комнату, чтобы разговора не мог услышать Тхор, и предупредил бандита:

– Будешь говорить так, будто ничего не случилось. Ясно? – и положил руку на горло Секелю.