Марафон со смертью - Воронин Андрей

Еще через несколько дней из тихого дворика дома Николая угнали его старенькую видавшую виды «девятку». Кому могла понадобиться эта развалюха, за которую жаль было бы выложить и две штуки баксов, — загадка.

Примечательно, что ни по одному из заведенных дел уголовный розыск не продвинулся ни на йоту, и вскоре у Николая появилось очень странное чувство, что искать украденные у него вещи никто особенно и не стремится…

* * *

А потом начались неприятности и на работе — шеф категорически не пропускал его материалы, ссылаясь то на нехватку места на полосе из-за срочного «официоза», то на недостоверность приводимых Николаем фактов, то на неактуальность и незначительность тематики.

Для Самойленко это было совершенно поразительно и удивительно, но факт оставался фактом — за два месяца он не смог опубликовать в своей газете ни единой строчки! Естественно, что когда подходило время премирования по итогам месяца, Николай оба раза оставался на голом окладе, не получая ни процента из рекламных поступлений в газету.

Тем временем читатели замучили его звонками и письмами, заботливо спрашивая о здоровье и самочувствии своего любимого журналиста, но Николай и сам толком не знал, что им отвечать.

Наконец, не выдержав, в один прекрасный день он зашел в кабинет главного редактора и, нагло закрыв за собой дверь на защелку, решительно уселся напротив шефа.

— Ну, чего тебе? — не выдержал тот прямого взгляда журналиста.

— Вы, конечно, не догадываетесь, Олег Петрович? — съязвил Самойленко, картинно складывая руки на груди. — А может, давайте все же поговорим начистоту?

— Что случилось?

— Это я вас хочу спросить, что случилось?

— У меня — ничего.

— А мне каждый день звонят читатели, спрашивают, где мои материалы.

— И где же они?

— У вас в мусорной корзине! Что вы все дурака валяете, в самом-то деле, Олег Петрович? Вы же прекрасно знаете, о чем я говорю!

— Я прекрасно знаю?.. Впрочем, я действительно знаю — это ты валяешь дурака!

— Каким образом?

В кабинете на несколько минут воцарилось тяжелое молчание. Редактор смотрел на Самойленко с таким странным видом, будто хотел уже что-то ему сказать, но в самый последний момент вдруг удержался.

Коля выдержал его взгляд спокойно, выдержал и его молчание, терпеливо ожидая, когда же наконец главный редактор заговорит — первым заговорит.

— Коля, я, конечно, не могу, не имею права сказать, что ты стал писать хуже. У меня язык не поворачивается.

— Спасибо.

— Но я тебя никогда больше не напечатаю.

— ?.. — Самойленко смотрел теперь на своего шефа во все глаза, не понимая, о чем говорит этот в общем-то умный и интеллигентный человек.

— Пойми, это не от меня зависит.

— А от кого?

— Кто у нас учредитель, Коля?

— Горсовет и горисполком…

— Вот видишь!

— Что вижу?

— Понимаешь, значит, все.

— Я ничего не понимаю. Олег Петрович, ведь мы с вами уже долгое время работаем вместе, и, как мне кажется, совсем неплохо. Так давайте будем говорить начистоту, как мужчина с мужчиной, — Николаю уже надоел этот разговор полунамеками, он хотел получить от своего начальника четкий и конкретный ответ, что не устраивает шефа в его материалах. Для этого, собственно, он сюда и пришел.

— Э-эх! — сокрушенно покачал головой редактор. — Ладно, давай говорить начистоту. О чем ты писал последнее время?

— Вы же знаете…

— Знаю!.. И не только я знаю!.. — шеф чуть ли не выкрикнул эту фразу, в сердцах сломав только что извлеченную из пачки сигарету, но тут же постарался взять себя в руки, протягивая пачку «Мальборо» Николаю. — Кстати, кури, если хочешь, не стесняйся…

— Спасибо, не откажусь, — Самойленко, однако, не взял предложенную редактором сигарету, а предпочел свою.

Они закурили, и через минуту небольшой кабинет шефа уже наполнился дымом. Главный редактор продолжил разговор, но на этот раз более спокойно:

— Коля, ты достал город своими разоблачениями.

— То есть?

— Ну, ты же взрослый человек! Неужели не можешь догадаться, о чем я говорю?

— Пока не могу.

— Ну и тормоз, если не можешь!.. — снова разгорячился шеф и снова постарался обуздать свои нервы. — Ты думаешь, если начальника гуно посадил…

— Это не я посадил.

— С твоей подачи, не надо делать невинные глазки!.. Так вот, думаешь, если ты полгорода пересажал…