Марафон со смертью - Воронин Андрей

— Кстати, если не секрет, а какого хвоста вы за мной ждали? От какой организации?

— От государственной организации, — ответил тот уклончиво, — мы же с вами будем теперь работать в какой-то мере против государства…

— Против госчиновников, — поспешил поправить его Самойленко.

— Пусть так. Это не меняет сути дела — сейчас в стране существует как минимум семь спецслужб, стоящих на страже чиновничьих интересов.

— Государственных интересов, — снова поправил собеседника журналист.

— А вы, батенька, романтик, — похлопал незнакомец Николая по руке, державшей рычаг переключения передач, и открыл дверцу салона. — Желаю вам не разочаровываться… А впрочем, может быть, будет полезнее для вас, если и разочаруетесь в каких-то идеалах. Всего вам хорошего!

— До свиданья, — крикнул ему вслед Коля и тут же подумал о том, что с этим человеком они вряд ли еще когда-нибудь встретятся…

* * *

Самойленко ухватился за новую тему с энтузиазмом.

Первым делом проанализировав тот список сфер хозяйственной деятельности, где наиболее вероятны факты коррупции (а список он составил тем же осенним вечером, едва расставшись со странным незнакомцем), Николай решил взяться за торговлю лесом и за импорт автомобилей. Уж слишком хорошо расписал его нежданный информатор бизнес «вольвовских» дилеров, жаль было упускать возможность еще раз, теперь уже с документами в руках, пройтись по всей цепочке, проследив эволюцию этой фирмы.

Коля завел хорошие знакомства в Таможенном комитете, в Главном государственном налоговом управлении, в Министерстве внешних экономических связей, и через несколько недель, пусть с большим трудом и со страшным скрипом, но все же имел на руках копии тех документов, которые на самом деле предоставляли фирме «Технология и инжениринг» небывалые таможенные и налоговые льготы.

Он только начал отслеживать цепочку, он только-только почувствовал, что «взял след», только-только начал вести юридическую экспертизу кое-каких положений скопированных договоров, как случилась та страшная авария на загородном зимнем шоссе, когда его «БМВ» влетела под прицеп неведомо откуда взявшегося «КамАЗа»…

II

Самойленко лежал в республиканском Институте травматологии, куда вскоре после выписки из районной больницы устроили его на более детальное обследование друзья-газетчики, узнав, в какую беду попал муж Наташи Сенько.

Наверное, нет смысла объяснять, насколько отличалось это заведение от той убогой обшарпанной больницы с ее вечной нехваткой элементарных медикаментов и отвратительной кормежкой, с ее неумелыми молодыми врачами и бестолковыми медсестрами.

Здесь все было иначе — аккуратные двухместные палаты со специальными койками, внимательный и профессиональный персонал, самое современное оборудование.

Коля иногда даже сомневался, так ли уж заслуженно находится он в этом раю и каждому ли попавшему в аварию выпадает счастье лечиться именно здесь. Он подозревал, что ребята использовали все свои связи, чтобы восстановительный курс он прошел в этом специализированном травматологическом центре.

Впрочем, как бы то ни было, полежать здесь ему, по всей видимости, было необходимо — местные специалисты обнаружили у него ушиб левого легкого (вот почему резкая боль иногда так пронизывала всю левую половину его груди, что он пугался, все ли в порядке после этой проклятой аварии у него с сердцем), травматическую незлокачественную опухоль селезенки и, главное, смещение нескольких дисков позвоночника, что рано или поздно привело бы его к определенным проблемам с передвижением.

Теперь же у него была самая реальная возможность поправить свое здоровье, что называется, «на все сто», и Николай, хотя и не любил больниц с самого детства, послушно и даже с каким-то весьма странным для него удовольствием выполнял все требования врачей и режима — спал днем, занимался на специальных тренажерах, принимал лекарства, Но больше всего ему нравилось просто валяться в постели, читая, смотря телевизор или отрешенно глядя в белый потолок палаты над своей кроватью.

Он много думал в эти дни — про незавершенное расследование деятельности «Технологии и инжениринга», про будущие дела, про Наташку с Леночкой.

Он очень скучал по жене и дочери и с особым чувством каждый день ждал пяти часов вечера, когда, согласно больничному режиму, в его палату пускали посетителей.