Пешка в большой игре - Корецкий Данил Аркадьевич

Юркин действительно выполнял весь демократический набор: выступал против коррупции должностных лиц и за отмену смертной казни, за повышение жизненного уровня населения и против великодержавной политики, за правопорядок и против КГБ, МВД, МБ, ФСК и прочих силовых структур, этот самый правопорядок обеспечивающих. Он требовал полного раскрытия преступлений и одновременно добивался упразднения института секретных агентов, от которых, в подавляющем большинстве случаев, и зависит раскрытие.

Выступления за обуздание обнаглевших бандитов сочетались с призывами поставить на место распоясавшуюся милицию.

Все требования и призывы Юркина были правильными, но неверными, потому что входили в противоречие не только между собой, но и с логикой и реалиями современной жизни.

К тому же постоянный анализ обстановки в стране уже давно не представлял ни для кого интереса: она и так была предельно ясна, ибо каждый гражданин ощутимо прочувствовал ее на собственной шкуре.

Но, как хороший газетчик, он умел добывать «фактуру», повествуя о тайных и явных аферах, закулисных скандалах и прочих жареных фактах. Каждый раз он ожидал расправы: ночевал у друзей и подруг, рассказывал коллегам об угрозах и спрятанном завещании, но ничего не происходило. Бомбы сенсационных разоблачений взрывались вхолостую, не вызывая ни малейшей реакции государственных органов и не причиняя вреда «героям» публикаций. Пару раз на него подавали в суд, добившись предельно завуалированных опровержений и символических материальных компенсаций.

Сейчас Юркин внимательно читал материал, который Каймаков, последовав совету Димки Левина, назвал: «Мыло для подземной войны».

– Неплохо, старик, неплохо, – сказал он, откладывая последний лист. – И фактура интересная, и слог нормальный. Ты раньше-то писал?

Каймаков кивнул.

– В институтскую многотиражку. И работа дает навык письменной речи.

– Неплохо, – машинально повторил Юркин, о чем-то размышляя.

– Конечно, вояки встанут на дыбы... Могут в суд потащить. Но раз у нас есть очевидец... Начнут меня в военкомат дергать да на сборы призывать... Плевать, спрячусь у Нинки.

Он вдруг внимательно взглянул на Каймакова.

– А про покушение ты придумал? Для остроты?

Каймаков возмутился.

– Сейчас я тебе покажу, что я придумал!

Он поднял стоящий на полу «дипломат», ткнул пальцем в следы кастета на крышке.

– Видишь?

Юркин разочарованно присвистнул.

– Слабо, старик. Очень слабо. Чем угодно поцарапать можно.

– Это еще не все...

Каймаков раскрыл чемоданчик, сунул руку в узкое отделение для бумаг и, вытащив газетный сверток, положил на стол.

– Разворачивай! Только не пугайся.

Юркин осторожно развернул газету и присвистнул еще раз.

– Ну и что?

Каймаков потерял дар речи.

Вместо зловещего кастета и окровавленного шила он увидел два куска кафельной плитки и длинный, блестящий, совершенно новый гвоздь.

– Это совсем не то, – растерянно бормотнул он и полез в «дипломат», хотя глубоко в сознании понимал: это не ошибка, подобранные по конфигурации и весу предметы не случайно оказались там, куда он их не клал, это акция, значит, он все время находится под наблюдением и контролем злых сил, ведущих с ним чудовищную игру... Но все же он рылся внутри, переворачивал бумаги, перчатки, вязаную шапочку и другие привычные вещи, надеясь, что произошло недоразумение, которое сейчас разъяснится.

– Эй, что с тобой? – встревоженно спросил Юркин. – Ты побелел как бумага...

– Подменили, – невнятно сказал Каймаков, оставляя «дипломат» в покое.

Безобидные предметы в подброшенном свертке сейчас казались более зловещими, чем орудия неудавшегося и вполне успешного убийства.

– Здесь были подтверждения покушения, вещественные доказательства. Не знаю, куда они делись, – оглушенно повторял Каймаков.

Межуев, прослушивавший пленку через несколько часов, знал это наверняка: он лично получил кастет и шило от Мальвины и запер в свой сейф.

– Да ерунда – если что-то было, куда бы оно пропало, – продолжала пленка голосом Юркина, который, впрочем, звучал не вполне искренне.

Потому что, говоря отвлекающую фразу, он одновременно написал на листке бумаги: «Молчи, нас могут подслушивать».

Юркин жил в полувымышленном мире слежки, подслушивающих устройств, сексотов, засад и провокаций. Он давно дружил с иностранными коллегами, часто выезжал за рубеж еще в те времена, когда это считалось экзотикой, а потому и наблюдения, и засады, и скрытые микрофоны, и сексоты иногда материализовывались в реальной части его мира. К тому же западные газетчики, поднаторевшие на темах политического, промышленного и частного шпионажа, дали ему немало практических советов и полезных рекомендаций.

Одним словом, выслушав Каймакова, Юркин почувствовал себя как рыба в воде. Приложив палец к губам, он осторожно подошел к сейфу и, покопавшись в заваленном центнерами бумаг стальном чреве, извлек двадцатипятисантиметровый пластмассовый цилиндр с блестящей рамкой антенны на конце.

Затем, болтая разную чепуху, он поднес антенну к Каймакову и принялся водить вокруг него: вдоль каждой руки – от обшлага рукава до плечевого шва, вдоль груди – от шеи до пояса и обратно. Когда он начал обследовать спину, на скошенном торце прибора зажглась красная неоновая лампочка. Юркин замолчал, и красный огонек погас, зато зажегся желтый.

– Я еще не обедал, пойдем сходим в столовую, – сказал он, и вновь вспыхнула красная лампочка. – Только разденься, а то сидишь, как ходок у Ленина... Они вышли в коридор. Юркин выглядел явно возбужденным.

– Старик, у тебя в воротнике «клоп»! Скорее всего микрофон-передатчик, включается на голос! Я видел такие у немцев и в Штатах. Радиус у него небольшой, так что за тобой должна везде следовать машина. Ты не замечал слежки?

– Нет. – Обалдевший Каймаков качнул головой и тут же вспомнил: – Какая-то «шестерка» всю ночь под домом стояла! И до этого замечал... Когда к Клыку ходил – серая «Волга»... Или мне уже мерещится?

– Они меняют машины. Тасуют, как карты. Но при долгой слежке повторяются: колода-то у них не бесконечная...

– Кто «они»?! – Каймаков никак не мог поверить, что жизнь вокруг пронизана щупальцами враждебных ему сил.

– Не знаю, старик. Надо подумать, со знающими людьми посоветоваться.

Каймаков чувствовал, что попал в капкан. Бедная, неудачливая, но проживаемая им по собственному усмотрению жизнь превратилась в слепок с крутого американского триллера. И он в полной мере понял, что ощущает преследуемая неведомыми злоумышленниками жертва.

– Что же делать?

– Тоже не знаю. Надо думать.

– Давай сейчас выбросим эту пакость!

Газетчик хмыкнул.

– Во-первых, она стоит больших денег. Зачем же нам ее выбрасывать? Во-вторых, они сразу насторожатся. И в-третьих, если им надо тебя слушать, они поставят новую, более хитрую штучку. Или будут пользоваться лазерным звукоснимателем, остронаправленным микрофоном, чем-то еще... Думаю, «клопы» засажены у тебя дома и на работе.

Юркин рассмеялся.

– Ну, молодцы! Вот тебе права человека в эпоху перестройки! Ну и раздую я всю эту историю!

«Тебе хорошо истории раздувать, – с неприязнью подумал Каймаков. – А как мне из них вылазить?»

– Что же делать? – повторил он.

Вопрос был адресован к самому себе. Милиция? Обращение в тридцать второе отделение сразу после покушения показало, насколько результативна их деятельность. Что ему сделали? Да ничего, «дипломат» поцарапали – и все дела. Покушение, слежка... Попробуй объясни это поддатому сержанту с лицом пройдохи! Ну направят к психиатру... Точно, этим и кончится, недаром его лишили вещественных доказательств. Но как это сделали? Когда? Кто? Клык и Седой заверили в непричастности ко всему этому своих людей. Кому жаловаться на засаженный в воротник радиомикрофон? В безопасность, как там она сейчас называется? Но он не засекреченный атомщик, не главный конструктор, не директор оборонного завода! А сам по себе микрофон... Сейчас все ввозить из-за бугра можно! Друзья? Коротышка Вовчик да Димка Левин – чем они помогут...

– Что же делать? – в третий раз повторил он.

– Я придумал одну штуку, – сказал Юркин. – У меня есть приятель, бывший милиционер, подполковник, сейчас он директор крупного охранносыскного агентства. Солидная фирма, всяких полуграмотных кустарей он не берет

– только спецов высшего уровня – отставников из «девятки», «Альфы», по секрету скажу, и действующие у него подрабатывают... Давай с ним переговорим!

– А деньги? Там же небось нужно сотни тысяч отстегивать...

– Это верно, старик. Капиталистический принцип – за качество надо платить. Но ты-то человек не бедный... – Юркин многозначительно подмигнул.

– С каких грабежей? Сто штук зарплаты да двадцать премия раз в квартал. И то последнее время не дают.