Пиранья. Звезда на волнах - Бушков Александр

Так и не уловив, в чем тут секрет, развернул ситец, откупорил бутылку давешней отравы и сделал приличный глоток. Этой пальмовой водкой приторговывал китаец, дрянь была редкостная, но за неимением гербовой…

«Хорошо устроились здешние мусульмане», – подумал Мазур, сделав еще глоток и завинтив пробку. Старикашка Хазинг, здешний мулла, четыре дня назад свершивший над Мазуром и Лейлой какой-то обряд (такое впечатление, наполовину его собственного изобретения), Корана уж точно не в состоянии был читать, Мазур в этом уверился, видя, как духовный пастырь что-то очень уж быстро переворачивает страницы в полном несоответствии с бормотаньем, долженствующим изображать вдумчивое чтение вслух. Однако кто-то его определенно просветил, что Коран запрещает крепкие напитки, полученные из забродившего винограда. Вот только водка, в том числе и пальмовая, не имела ни малейшего отношения к винограду, которого здесь не произрастало отроду… Так что и староста частенько прикладывался к бутылочке, и сам Хазинг, лениво порывавшийся все-таки сделать Мазура истинным мусульманином, но из-за здешней неистребимой привычки к безделью так никогда и не доводивший даже до середины свои проповеди.

Поразмыслив, он позволил себе третий глоток и принялся за лонтару. Он уже наловчился обращаться с этим фруктом: вскрывается твердая скорлупа, в мякоть втыкается расщепленная палочка, несколько раз ее крутанув, получаешь пенистую массу, по вкусу похожую на кисленькое абрикосовое варенье. Довольно вкусно, а как закуска к пальмовой водке – вообще выше всяких похвал…

Выдвинув антеннку и включив приемник, он лениво наблюдал за шхуной – точно, она держала курс прямиком на бухточку, намереваясь там пристать. А вот только попутный ветер мешал как раз косым парусам – тем, из-за которых и ценится шхуна, – а потому тамошние матросики сноровисто опустили паруса на обеих мачтах, убрали стаксель и кливер, шли на одном бом-кливере. Но все равно это должно было занять немало времени, а…

Он прислушался. В череду произносимых приятным женским голоском мяукающих слов явственно вплелось:

– …пай ма килари маси Леонить Прешшьнефф…

«Вот она, истинная популярность нашего уважаемого Генерального секретаря, – подумал Мазур, ради торжественности момента лежа по стойке „смирно“. – Даже в этих экзотических местах, даже на этом тарабарском наречии помянут. Неужели и местные откликаются на очередные мирные инициативы Советского Союза или комментируют новый гениальный труд генсека? Не дай бог, это они „Малую землю“ декламируют…»

Лениво повернув колесико, он наткнулся на новый вариант фамилии пятизвездочного вождя:

– Леванить Брежьнов… Каи раттачайти мортаса…

Мазур вертел ручку настройки, все более изумляясь: как с цепи сорвались, честное слово! Леванити Прешнефф, Леванить, Леонить, ну, слава богу, кто-то почти без ошибок выговорил «Брешшнев»… Вроде не намечалось у нас очередного партийного съезда…

Охваченный смутным предчувствием, он переключился на длинные волны. И почти сразу же поймал твердый немецкий говор:

– …тропофф, нойе генераль-секретар коммунистише партай дер Советише Унион…

С немецким у него обстояло скверно – но настолько-то он разобрал. Новый? Генеральный… Что еще за Тропофф?

Уже целеустремленно и настойчиво он вертел колесико, ища Аделаиду, Сингапур или еще что-нибудь англоязычное… ага!

Приятный женский голос:

– …комментаторы еще не выработали устойчивой точки зрения, какое направление примут события после того, как бывший глава советской тайной полиции Юрий Андропов стал преемником скончавшегося два дня назад Леонида Брежнева…

Вот те и на… Надув щеки, Мазур длинно просвистел что-то близкое к похоронному маршу. А ведь за это надо выпить, пожалуй что. Нет, ну надо же… Сколько мы над Ленькой смеялись, сколько анекдотов выслушали, а то и сами сочинили, тоскливо и стыдно было смотреть, как водят под слабы рученьки эту марионетку, – а вот поди ж ты, на душе пустовато как-то…

Сделав пару добрых глотков, он благодаря наработанной привычке к анализу и логичному препарированию доискался до разгадки: дело все в том, что Ленька был в жизни Мазура всегда. Слишком давно. Он взлез на трон, едва Мазур пошел в первый класс, Мазур учился, взрослел, закончил школу, попал во флот, потом в училище, потом болтался с ножом в зубах по разным экзотическим местам в качестве призрака из плоти и крови – и все это время, все эти годы был Брежнев. А теперь его вдруг не стало. Жизнь Мазура лишилась чего-то привычного с детства, как светофоры, дожди и Финский залив. Мазур попросту не знал, как это – жить с другим вождем. Всегда был один и тот же.