По прозвищу Китаец - Серегин Михаил Георгиевич

У Китайца шевельнулась было мысль – бежать. Он даже представил, как он это сделает: удар в голову сержанту, следом – в живот – ефрейтору, в тот момент, как тот поднимет ствол и примется снимать автомат с предохранителя, а уж пока майор расстегнет кобуру… Но он отбросил эту мысль и забрался в машину.

* * *

Как только Китайца вывели на улицу, Лиза заперла дверь конторы, как велел шеф, встряхнула кудряшками и, сняв трубку, набрала номер адвокатской конторы Игоря Бухмана. Бухман был очень дорогим адвокатом, он специализировался по уголовным делам, и ему удавалось выигрывать дела практически безнадежные. Он знал Уголовно-процессуальный кодекс как свои пять пальцев, но самое главное – умел применять его на практике. Кроме того, у него были обширные связи в обладминистрации и среди деловых людей города. Надо сказать, что Китайца он выручал не один раз, но Танину его услуги почти ничего не стоили: Бухман брал с него только накладные расходы.

Дело было в том, что однажды Игоря Юрьевича вместе с женой и дочкой начала «прессовать на деньги», как он выражался на жаргоне некоторых своих клиентов, некая группировка, недовольная исходом процесса. Клиент Бухмана – один из руководителей группировки – получил в тот раз два года общего режима, хотя первоначальная статья предполагала от восьми до двенадцати. Игорь Юрьевич добился замены статьи, снизил срок как минимум в четыре раза, но яйцеголовые остались недовольны. Бухману пришлось обратиться в милицию и РУБОП. Там очень внимательно выслушали известного адвоката и обещали помочь, но сказали, что им нужны доказательства, которые, по их мнению, должен предоставить сам Игорь Юрьевич. Ему вручили потрепанный диктофон, предложив записать на него угрозы, от чего Бухман отказался.

Тогда один знакомый журналист, специализирующийся на судебной хронике, посоветовал ему обратиться к Китайцу. Китаец поговорил с бандитами по-своему: двоим переломал руки, еще четверым – носы и ребра, а также повредил ребятам некоторые органы, которые не ломаются в известном смысле этого слова, но дают не менее болезненные ощущения при ударе по ним.

Короче говоря, Китаец сделал для Бухмана то, что не смогли сделать правоохранительные органы: защитил от посягательств на самое святое – на жизнь его, жены и дочери. С тех пор Бухман готов был сделать для Китайца все, что было в его силах, и даже «немножечко больше».

Когда Лиза позвонила ему на работу, он сам взял трубку.

– Игорь Юрьевич, – чуть не плача, проговорила она в трубку, – Китайца увезли во Фрунзенский.

– Ты знаешь, что ему инкриминируют? – спросил Бухман, сразу же включаясь в дело.

– Кажется, убийство. – Лиза была на грани истерики, и Бухман понял это.

– Ничего страшного, я сейчас приеду, – попытался он ее успокоить и положил трубку.

Через полчаса в дверь позвонили, и, узнав голос Игоря Юрьевича, Лиза впустила его. Бухману было сорок девять лет, он носил очки в тонкой позолоченной оправе. Недостаток волос на передней части головы он компенсировал густой темно-русой бородой и усами.

– Итак, – сказал он, проходя в приемную, – что мы имеем?

Лиза передала ему содержание разговора Китайца с майором и с надеждой уставилась на Бухмана.

– Может, предложишь мне кофе? – сказал он.

– Конечно, – Лиза засуетилась у чайника.

– Значит, майор Григорьев, говоришь? – Большие умные глаза из-за стекол очков внимательно посмотрели на Лизу. – Я его знаю – он относительно порядочный человек.

– Как это? – не поняла Лиза.

– Относительно порядочными, дорогая, я называю людей, которые, кроме денег, признают и некие морально-этические нормы. Но в некоторых случаях это может быть даже хуже, чем иметь дело с окончательным подонком. Надеюсь, это не тот случай.

Бухман поднялся и, надев пальто, направился к выходу.

– А кофе? – Лиза стояла, держа в руке дымящуюся чашку.

– Я сейчас вернусь.

Он действительно вернулся минут через пятнадцать, но не один, а в сопровождении бодрой старушки, на голове которой кокетливо сидела черная каракулевая шляпка-таблетка. Старушка показалась Лизе знакомой, и через секунду она вспомнила, что не один раз видела ее рядом с конторой.

– Вот, Лизочка, знакомься, – произнес Бухман, – это Серафима Петровна, наш главный свидетель.

* * *

»Уазик» остановился у трехэтажного здания Фрунзенского РОВДа, и сержант отпер заднюю дверь.

– Выходи.