По прозвищу Китаец - Серегин Михаил Георгиевич

– Сява сегодня в больнице откинулся, так что по нашим правилам – мы в расчете.

– У меня свои правила, – следя за его движениями, сказал Китаец.

– Если хочешь, можем забить тебе «стрелку» с шефом.

– Когда будет нужно, я сам его найду, – кивнул Китаец. – Это все?

– Все, – согласился Бубльгум.

– И для этого надо было так далеко ехать?

– Так шеф велел, – пожал плечами толстяк. – Ну, разбежались.

Он повернулся к Китайцу спиной и вразвалку пошел к «Мерседесу». Его широкие плечи двигались в такт шагам. Отойдя немного, он обернулся и, увидев, что Китаец наблюдает за ним, резко отвернул голову. Китаец видел, что Малыш, стоявший у открытой дверки «Мерседеса», держит правую руку внутри салона.

«Что-то вы мне не нравитесь, пацаны», – пробормотал Танин и пошел к своему «Массо». Сделав три шага, он резко обернулся, и как раз вовремя. Малыш вынимал из салона автомат, а Бубльгум, сделав огромный прыжок в сторону своего джипа, упал на снег, открывая приятелю сектор обстрела.

Китаец тоже бросился в снег, на лету вынимая «макаров» из кобуры. Он упал с зажатым в руке пистолетом и тут же откатился в сторону. В этот миг место, куда он приземлился, было буквально взрыто пулями. До машины, за которой он мог укрыться, оставалось несколько шагов.

Он приподнял голову и мгновенно перекатился в сторону джипа. Новая очередь снова легла в нескольких сантиметрах от него. Он успел заметить, что Бубльгум присоединился к Малышу и они обстреливают его на пару. Они стояли по обе стороны джипа и поочередно нажимали на спусковые крючки. Выпавший ночью снег, конечно, помогал Китайцу укрыться, но укрытие это было таким ненадежным…

Китаец, рука которого с пистолетом была вытянута в сторону нападавших, не поднимая головы, выстрелил в сторону Малыша, представив его стоящим у машины, и сразу же откатился еще примерно на метр. Он сделал еще несколько выстрелов наугад и приподнял голову. Бубльгум, перепрыгнув через тело лежащего у дверки Малыша, садился на место водителя. Китаец прицелился и выстрелил. Толстяк взмахнул рукой и стал медленно вываливаться наружу.

Это было похоже на кино, когда кадры, снятые в ускоренном режиме, показывают с обычной скоростью. Его левая нога, еще стоявшая на снегу, начала медленно подгибаться, голова поникла и вместе с корпусом стала заваливаться влево. Потом все его жирное тело опустилось, будто кислое тесто, которое оттянули рукой вверх, а потом отпустили, и темной кляксой осталось лежать на снегу.

Танин поднялся с земли и, отряхивая с себя снег, пошел к «Мерседесу», стоявшему с открытыми дверцами, словно ворон, расправивший крылья для полета. Китаец не был уверен, что его противники мертвы и не могут преподнести ему сюрприза в виде автоматной очереди. Поэтому он не отрывал от темнеющих на снегу тел немигающего взгляда.

Малыш еще хрипел, выпуская из себя последний воздух. Китаец перевернул его на спину и рванул на груди куртку. У него была пробита артерия на шее. В этом случае не могут помочь никакие доктора: кровь невозможно остановить, и человек, постепенно теряя сознание, просто засыпает, чтобы никогда больше не проснуться.

С Бубльгумом тоже было все ясно: маленькая точка алела на его большой голове, чуть выше левой брови. Китаец развернулся и пошел к «Массо». Он старательно очистил себя от снега, сел за руль и выехал на трассу.

Глава 8

Приехав в контору, Китаец с удивлением обнаружил, что входная дверь открыта. Он остановил «Массо», перезарядил пистолет и, положив его в карман куртки, легко выпрыгнул из машины.

Как только он вошел, в нос ему ударил запах лака. Лиза сидела за своим столом и, высунув кончик языка, красила ногти. Перед ней стояла бутылочка с ярко-алой жидкостью, в которую она периодически окунала кисточку. На полную мощь работал приемник, стоявший на столе рядом с компьютером.

– Что это такое? – Китаец поморщился, как от зубной боли, переложил «ПМ» в кобуру и снял куртку.

Лиза осторожно, чтобы не смазать лак, выключила радио и продолжала заниматься своим делом.

– Я, кажется, тебя спрашиваю! – Китаец сел на стул и достал сигарету.

– Все, все, все, Танин, – затараторила она, – последние штришки.

Она действительно еще раз провела кисточкой по ногтю и, закрыв склянку, убрала ее в ящик стола.

– Я не об этом, – Танин был рассержен не на шутку. – Почему ты здесь?

– Я устала отдыхать, – Лиза состроила смешную рожицу, – и потом, мне нужно домой, я должна переодеться.