Ашхабадский вор - Бушков Александр

Ханджар тем временем подошел к обезглавленному телу, плюнул на него, пробормотал:

– «Ягшы адамдан говы ат галар», говорят у нас в народе. «От хорошего человека всегда остается доброе имя». От твоего имени не останется даже звука. А я до конца дней не прощу себе, что пошел у тебя на поводу, Безымянный…

Потом повернулся к Сапару и другому воину, бросил коротко:

– Приведите тех двоих, что охраняют подступы к аулу... А теперь с вами, чужеземцы. Мне не интересно, кто вы, откуда, как к вам попал вагон платины, которую вы везли Дангатару-яру. Мне даже не интересны ваши имена. Я всего лишь хочу знать, где спрятан этот вагон. И чем быстрее вы скажете, тем безболезненнее умрете.

…Безымянный воин так и остался безымянным – он сделал лишь шаг к выходу, а потом вдруг как-то странно споткнулся на ровном месте, клюнул носом, булькнул горлом и повалился ничком, разбрызгивая кровь. Сапар прожил чуть дольше – метнулся, вереща, под прикрытие тамдыра, но бесшумная пуля догнала его на полпути. Милый крепыш, названный родителями Сапаром, тюкнулся мордой в пыль, дернул ногами пару раз и затих.

Раздался дрожащий ломкий испуганный голосок:

– Некого звать, учитель. И не надо никого звать. Потому что никто не придет.

Ханджар стремительно обернулся. И тут выдержка изменила ему.

– Ты? – выдохнул он. – Здесь?!

.........

Удивительно, но Карташ тут же узнал ее – несмотря на все мытарства последнего дня и то, что видел девчонку в темноте и мельком. Впрочем, удивляться он уже перестал. У каждого, знаете ли, есть свой предел. Он просто полулежал в пыли и безучастно смотрел, как из-за угла выходит хрупкая местная лялька, та самая, которую он заметил между вагонов на сортировке, приняв за мальчишку, и позже, когда сунулась в двери столовой, и еще позже, когда она заглядывала в окна той же столовой. Наводчица, как он тогда решил. Работающая на Ханджара. Значит, не на Ханджара. А на кого? Да и хрен с этим – на кого. У каждого, знаете ли, есть запас прочности. И Алексей чувствовал, что свой запас он уже исчерпал до донышка. Мозг отказывался воспринимать действительность как действительность, поэтому ничего не оставалось, кроме как представить себя зрителем фильма ужасов. И ждать титров из мягкого кресла. Чем Карташ и занялся, разве что попытавшись прикрыть телом затихшую Машу.

Соплюшка в грязных, порванных на коленях джинсах и еще более грязной ветровке вышла на открытое место, и связанный Алексей приметил у нее игрушку, каковую мигом определил как ОЦ-33, более известную под именем «Пернач». Весит такая игрушечка, дай бог памяти, кило с чем-то, но девчушка держала ее на тонких вытянутых ручках, да еще с навинченным «глушаком», вроде бы легко и непринужденно, как куклу Барби. Еще один супермен, хрен тебе в бок, да откуда вы беретесь только!

Или вся эта ботва – от ихней философии?..

– Прочь с дороги, девчонка, – процедил Ханджар.

– Ты напал на Дангатара, – соплюшка дрожала всем телом, но с места не двигалась. – Ты убил многих людей. Ты нарушил договор между велаятами. Я не сдвинусь с места.

– Опусти пистолет, Джумагуль!

– Твое повелениена меня больше не действует. Как видишь, я многому научилась, пока ты готовился подло, в спину убить Дангатара. Ты узнаешь этот пистолет?

– Он погиб случайно, клянусь тебе! – крикнул Ханджар…

И совершил последнюю в своей жизни ошибку.

Возможно, если б он не двигался с места, ему бы и удалось выиграть. Только теперь стало заметно, как дрожат ее руки, как ее всю прямо-таки колотит от страха, от примитивного, детского страхаперед большим рассерженным дядей…

Но с места он двинулся, и опять мелькнули в воздухе полы трижды гребанного халата… а Джумагуль зажмурилась и принялась давить на курок, раз, другой, третий, звука выстрелов не было, но Алексей почти физически ощущал, как входят пули в тело злобного старикана. При каждом ударе его чуть отбрасывало назад, но на ногах каким-то чудом держался, да еще пытался идти вперед, как против ветра, одежкой своей боле не размахивая… А между прочим, с тридцати метров пуля из «Пернача» на скорости в четыреста двадцать метров в секунду может продырявить тело насквозь – уж поверьте специалисту. Если, конечно, стрелок не мажет. А чертовка отнюдь не мазала. Но пули навылет отчего-то не проходили…

Выстреле на десятом Ханджар покачнулся – и всеми своими гнилыми костями грянулся оземь, неподалеку от лишившегося немаловажной части тела своего пахана Мырата. Тогда и Джумагуль опустила ствол.