Марафон со смертью - Воронин Андрей

— Первая, самая многочисленная категория так называемые «рабы» — ребята не имеют никаких прав. Прежде чем выйти в эфир, их материал читают и слушают и главный редактор программы, и редактор студии, и кто-то из администрации, кто курирует данную редакцию. И не дай Бог журналисту спороть в эфире какую-нибудь отсебятину, хоть на букву отклониться от написанного заранее текста — наказание будет суровым, неотвратимым и моментальным! Эти «рабы» скромно получают согласно своим тарифным ставкам, отламывают процент от рекламы и в общем довольствуются примерно ста пятьюдесятью долларами в месяц.

— Сто пятьдесят баксов в месяц? Негусто, — разочарованно протянул Самойленко, с улыбкой взглянув на Наташу. — Ты бы меня с такими «бабками» из дому выгнала, правда?

— Ой, иди ты! — отреагировала жена, обиженно отвернувшись.

— Следующая категория уже покруче — им тоже нужно читать текст информации с бумажки, заранее вычитанной и выверенной, но разрешены и импровизации — о погоде, о музыке, о всяких прочих подобных штучках, которые не будут затрагивать ничьи интересы. Эти ребята обычно работают в прямом эфире, а так как сейчас подобная форма работы на радио весьма популярна, без определенной доли свободы, без импровизации им не обойтись.

— Ну, это понятно.

— Впрочем, — Михась подмигнул Коле, — ты и сам, наверное, почувствовал — говорит-говорит ведущий по-человечески, а как только о политике, так сразу и голос меняется, и фразы становятся, как… — он на мгновение замолчал, подыскивая нужное сравнение, — как из официального сообщения пресс-службы администрации президента.

— Точно, — согласился Коля.

— Вот. Эти ребята получают уже побольше «рабов» — слушатели их уважают, а так как какую-то свободу слова в эфире они все же имеют, то, значит, нуждаются и в «прикорме» от руководства — до трехсот долларов в месяц с премиальными они получают.

— Ну, это и впрямь уже ничего, — Колино лицо, наверное, приняло слишком уж довольное выражение, поэтому теперь уже Макс поспешил вмешаться:

— Хорошо-то хорошо, но только пока ты попадешь в эту категорию, пару-тройку лет попашешь за сущие копейки. Хорошо, что у нас, в газетах, такого дебильства нет, скажи, мужики? Я предлагаю тост — давайте выпьем за то, что мы работаем в газетах!

— Ладно, Макс, подожди, — прервал его рассказчик. — Сейчас выпьем, только закончу… Но есть, Микола, и еще одна категория — «радистов», весьма, между прочим, секретная. Про нее можно узнать только от тех мужиков, с кем раньше работал, но кто теперь, попав в руководство телерадиокомпании, окончательно еще не ссучился…

— Я знаю, про кого ты базаришь, только не сказал бы, что этот кадр в руководстве не ссучился, — вставил все же свои две копейки Макс.

— Знаешь, так молчи. По крайней мере, именно от него я это узнал… Так вот, — продолжил Михась, — есть на радио два-три человека, которые могут работать в прямом эфире без согласования с руководством. Они могут приглашать в студию кого угодно, говорить в эфире о чем угодно, комментировать события и новости и так далее и тому подобное. Просто им доверяют — лишнего эти ребята не скажут ни в коем случае.

— Круто!

— Круче, чем ты себе представляешь. За преданность платят от шестисот баксов до тысячи.

— Не слабо! — только и смог отреагировать Николай, — Так у вас же в Белоруссии это бешеные деньги!

— Конечно! В том-то весь сок ситуации, Микола… — Михась улыбнулся. — Ну вот теперь, Макс, наливай, и давайте выпьем за то, чтобы не стать падлой, хотя в нашей системе это сделать довольно просто.

Когда рюмки опустели в очередной раз, Самойленко, которого Наташа, перенервничав чуть раньше, уже настойчиво тянула домой, поспешно задал еще один вопрос:

— Ну, а на телевидении? Я, конечно; понял, что контроль там примерно такой же, если не больший. Но интересно — а как там зарабатывают?

— Хорошо зарабатывают, не волнуйся, — хмыкнул Михась, закусывая кусочком заливной курицы — фирменным блюдом заведения. — Особенно те, кто в АТН.

— АТН?

— Агентство теленовостей. Те, кто работает на выпуски этих самых новостей.

— И сколько?

— По-разному. Говорят, по шестьсот баксов запросто делают. Кстати, можешь идти и туда, если захочешь, говорят, там есть вакансии.

— Вот это уже веселее! — Коля довольно взглянул на Наташу и улыбнулся. — Ты хотела домой? Пошли. Пока, ребята. Спасибо за информацию, Михась!