Пиранья. Звезда на волнах - Бушков Александр

Ах, молодцы! Манах с Пенгавой, первобытно-хитрые люди, внесли свою лепту – орали, прыгали, за головы хватались, визжали, то прыгали, то на колени падали…

Судя по ошарашенному виду парня с винторезом, ему еще никогда не попадались такие браконьеры. Вполне возможно, он привык и к вооруженному сопротивлению, и к погоне. Но определенно ни разу не сталкивался с этаким вот стадом взбесившихся павианов. То и дело косясь на него посреди ужимок, прыжков и воплей, Мазур с радостью отмечал, что егерь сбит с толку, что внимание его, как и задумано было, дробится, что он не в состоянии держать под прицелом сразу пятерых одержимых, разбегавшихся в стороны, как тараканы…

Конечно, это не могло затянуться надолго. Сейчас он малость остервенеет, возьмет себя в руки, прикрикнет, в воздух пальнет… Нельзя затягивать, он вот-вот опомнится… ага!

Оттолкнувшись левой от земли, Мазур крутнулся в великолепном прыжке, отработанным финтом ушел с линии огня, в два скачка сократил разделявшее их расстояние до минимума… Ну, а дальше было совсем просто – отточенным приемом выбил винтовку, наподдав ей в полете подошвой по затвору, так что она отлетела довольно далеко. Двумя ударами погрузил стража закона в долгое беспамятство, выпрямился. Подхватил винтовку, щелкнул предохранителем на ствольной коробке, по-хозяйски повесил ее на плечо.

Джонни, выхватив паранг, гибким кошачьим движением метнулся к валявшемуся без сознания егерю. Без всяких усилий, скупым движением Мазур угодил ему по нужной косточке, так что пальцы сами разжались и выпустили тяжелый тесак, вонзившийся в жесткую землю так, как это можно видеть на иных антивоенных плакатах типа «Штыки в землю». Сказал спокойно, но твердо:

– Не дури, Джонни…

– При чем тут дурость? – прямо-таки прошипел гаваец, зажав левой ушибленное запястье. – Этого сукина сына я сам прикончу…

Вот этого Мазур как раз не собирался допускать – человек, в конце концов, на службе, долг выполняет, коллега в каком-то смысле… Он сказал жестко:

– Это все-таки дурость, Джонни. Не знаю, как тебе, а мне что-то неохота навешивать на себя мокруху, тем более когда этот сукин кот – на службе и при исполнении… Остынь. Берем ноги в руки и сматываемся. Лучше, по-моему, не придумать…

– Добренький ты, я смотрю…

– Ничего подобного, – быстро сказал Мазур. – Я просто расчетливый. Мне в этих местах еще жить да жить, и я не хочу, чтобы на мне висел мертвый коп… Да и ты вроде не собираешься эмигрировать на Северный полюс, а?

Гаваец бросил руку на кобуру. Мазур с обаятельной улыбкой тряхнул плечом так, что винтовка сама упала ему в руку. Щелкнул предохранителем, упрямо повторил:

– Неохота мне навешивать на себя мокруху…

Джонни кипел, как перегретый чайник, но руку с кобуры убрал. Покосился на остальных, словно ожидая поддержки.

– Джонни, капитан, а парень прав… – сказал Пьер, топчась на месте. – Нам тут жить да жить…

– Не надо его убивать, – решительно поддержал и Пенгава. – Всем будет плохо.

Манах молчал, но всем видом поддерживал предыдущего оратора. Гаваец, наконец, просек, что остался в абсолютном меньшинстве. И рявкнул уже другим тоном, скорее сварливым, чем угрожающим:

– Он же нас запомнит!

– Да черта с два, – сказал Мазур. – Небритых-то, с ног до головы перепачканных этим дерьмом? Брось, Джонни. Лишний кусок веревки у нас есть, свяжем его… – Он категорическим тоном отдал приказ: – Быстрей, Пьер! Руки свяжешь впереди. Если очень уж захочет освободиться, через часок перегрызет веревку. А мы за это время будем уже далеко… Пенгава, Манах, хватайте мешки!

Все трое опрометью кинулись выполнять приказы, так что Джонни-гаваец в одночасье оказался фигурой исключительно номинальной, что, судя по его злобному взгляду, отлично понимал. «Отношения испорчены окончательно», – мимоходом констатировал Мазур, вновь вешая винтовку на плечо. Ничего, нам с ним не детей крестить, рано или поздно пришлось бы внести ясность и чуточку сбить спесь с этого мелкого шпанца, отчего-то возомнившего себя капитаном Флинтом. Все равно не рискнет пальнуть в спину или отправить к акулам. Следует пореже поворачиваться к нему спиной, и только. Ничего, до Катан-Панданга как-нибудь продержимся, а там дорожки разойдутся бесповоротно и навсегда…

Они бежали что есть мочи, нагруженные тяжеленными мешками, хрипло дыша, хватая ртом воздух. Чертова ноша немилосердно колотила по спине, по пояснице, по заднице, соленый пот заливал глаза, в стороны с визгом кидались испуганные макаки, а один раз от них с глухим шипением шарахнулся мирно отдыхавший в траве ящер, которому они сгоряча едва не оттоптали башку. Вдобавок Мазуру, кроме поклажи, оттягивала плечо четырехкилограммовая винтовка, но он ни за что не бросил бы столь серьезное и надежное оружие…