Слепой против маньяка - Воронин Андрей

И тут Анна Ивановна сообразила, что только зря теряет время, что, возможно, ее дочери уже вернулись домой, а она, пока слушала болтовню старушки, даже не обернулась и не заметила это. Но уходить сразу было неприлично.

– Если вы увидите моих девочек, то скажите, что я жду их дома.

– Хорошо, – согласилась старушка, – только в другой раз не отпускайте их одних. А то я уверена – это маньяк был. Газеты пока молчат, но у меня племянник в милиции работает, так он рассказывал – жуть что делается! Сколько уже случаев по Москве, что девочки исчезают. И началось все это полгода тому назад.

Анна Ивановна, проклиная себя за то, что так долго болтала со старухой и слушала ее историю, вернулась домой. Девочек не было. Женщина не находила себе места, ее сердце сжималось, кровь отхлынула от лица. Губы начали дрожать, глаза наполнились слезами. Она так любила дочек, что даже иногда стеснялась своей любви.

«Ну, где же они? Где же они?» Время неумолимо приближалось к тому часу, когда девочкам надо идти в школу. Анна Ивановна взяла их ранцы, взяла пакеты с купальными принадлежностями и спустилась во двор. Странное дело, но проходя мимо двери, обитой коричневым дерматином, ее сердце дрогнуло. Ей внезапно захотелось подойти и позвонить. Она знала, что в этой квартире живет одинокий мужчина, всегда вежливо с ней раскланивающийся. Этот мужчина был чем-то симпатичен Анне Ивановне, несмотря на некоторую холодность во взгляде. За все время, сколько мужчина живет в их доме, она ни разу не видела его пьяным, ни разу не видела, чтобы он приводил к себе женщин. Время от времени, проходя через площадку третьего этажа, она слышала негромкую приятную музыку за дверью его квартиры. Вот и сейчас там звучала музыка.

Анна Ивановна спустилась во двор, огляделась. Нигде девочек не было.

"Может, они зашли в гастроном? – подумала женщина, но тут же спохватилась:

– Нет, что им там делать, у них же нет с собой денег. Куда еще они могли пойти?" Сердце странно холодело, и Анне Ивановне казалось, что она может потерять сознание, упасть прямо здесь, у подъезда. Она села на лавочку и как-то по-бабьи расплакалась, закрывая лицо руками. Ранцы и пакеты лежали рядом с ней.

Но вдруг она сообразила: дети могли пойти к кафе, которое недавно открылось на углу квартала, и там встретить кого-нибудь из знакомых.

Заговорились, напрочь забыв о том, что надо идти в школу.

И Анна Ивановна, вытерев платочком глаза, быстро побежала к кафе. Она спешила, как заклинание, шептала имена дочерей, словно ее слова могли спасти девочек.

* * *

Но спасти Дашу и Наташу сейчас уже ничто не могло. Они находились в руках кровавого маньяка Григория Синеглазова.

Тот раздел девочек, загнал в ванную и заставил мыться. Девочки молчали, парализованные ужасом. Они смотрели друг на дружку, из их глаз текли крупные слезы. А Синеглазов, стоя на кафельном полу ванной, линковал. Он потирал влажные от возбуждения ладони. Еще никогда ему не попадались столь послушные жертвы.

А до чего же они были хорошенькие, хрупкие, маленькие! Их кожа была как шелк.

– Я сейчас вас намылю, – сказал Синеглазов и, взяв большую бутылку с шампунем, принялся лить зеленую жидкость прямо на головы девочек.

– Глаза! Глаза! – вдруг вскрикнула Даша и принялась кулачками тереть глаза, залитые пеной. Сестренка тоже расплакалась.

– А ну, сядьте в ванну!

Девочки покорно сели. А он, наклонясь, закрыл водосток и включил воду, до отказа повернув оба крана. Девочки сидели, вода быстро прибывала. И тут Синеглазов решил сделать то, что он еще никогда не делал. Он подумал, что это принесет ему новое, еще не испытанное наслаждение. Когда ванна почти до краев наполнилась водой, он взял Дашу за плечи и медленно опустил под воду. Он слышал, как трепещет, бьется, судорожно царапает его руки ногтями маленькая девочка, пытаясь вырваться. Он истерично хохотал, прижимая ее худенькое тельце к дну ванны.

Наконец, еще несколько раз конвульсивно дернувшись, Даша затихла.

Синеглазов вожделенно облизал пересохшие губы, провел мокрыми ладонями по лицу.

Наташа смотрела на мертвую сестренку. От страха она уже не могла даже плакать. Ее лицо кривилось, и казалось, она вот-вот лишится чувств.

– А теперь ты!

Синеглазов переступил через край ванны и встал перед девочкой.

– Возьми в рот! – он принялся водить своим членом по лицу девочки.

Та что-то бормотала, отворачиваясь. Но Синеглазов сжал ее лицо так сильно, что рот девочки открылся, а глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит.