Подставная фигура - Корецкий Данил Аркадьевич

Сейчас, без сшитого за баснословные деньги костюма и пятисотдолларового галстука, он выглядел совсем по-другому: белый, как рыбье брюхо, ничем не примечательный обрюзгший мужчина лет шестидесяти в распахнутом махровом халате. Обычный обыватель после ванны... Хотя обычного российского гражданина не будут сопровождать три полностью одетых – чтобы скрыть оружие, и два голых охранника, отвечающих за его безопасность в воде.

К Фокину подлетела девушка, с улыбкой подала пушистое махровое полотенце. У нее было лицо принцессы, фигура гимнастки и гладкая загорелая кожа.

– Меня зовут Лена, – промурлыкала она. В глазах – искренний интерес и откровенное обещание. Профессионалка. Фокин небрежно улыбнулся в ответ, набросил полотенце на плечи и прошел к столику. Когда он пересекал невидимый периметр охраняемой зоны, три мрачных здоровяка просветили его рентгеновскими взглядами.

– Вы прекрасный спортсмен, Сергей Юрьевич, – отметил Атаманов. – Не правда ли, Игорь Васильевич?

– Замечательный спортсмен, – кивнул олигарх, внимательно всматриваясь в лицо фээсбэшника.

– Никогда не давал повода усомниться в этом, – сказал Фокин, без приглашения садясь в пластиковое кресло. Перед ним стояла ваза с бананами и ананасами, в другой зеленели киви, в третьей желтели апельсины. Здесь же выстроилась батарея квадратных, овальных, круглых и прямоугольных бутылок. За поляризованным стеклом, по холодной, промозглой и грязной улице, подняв воротники, спешили по своим насущным делам обыкновенные люди.

– Виски? – Рядом появилась Лена, налила виски в широкий хрустальный стакан, запустила щипцы в ведерко со льдом, вопросительно посмотрела на Фокина. Тонкая белая ткань купальника не скрывала практически ничего.

– Сыпь, не жалей, – сказал майор.

Раньше он никогда не пил виски: дорого и непривычно. Но у хозяев современной жизни это сейчас самый распространенный спиртной напиток. Может быть, по тем же причинам. Кто-то понимает в нем толк, кто-то лишь делает вид, чтобы не выпадать из обоймы...

Лена бросила в стакан несколько кубиков льда. Фокин понял, эту девочку приготовили персонально для него. Что ж, постарались от души.

– Вам здесь нравится? – Локтионов повернулся к майору. На дряблой шее проступили косые складки. В бане, как говорится, и маршал голый. Но голос замминистра, привыкший повелевать, внушал невольное уважение. К тому же Фокин прикинул, что если бы он попытался своими железными руками дотронуться до этой дряблой шеи, то не успел бы этого сделать. Такой вывод только добавлял уважения.

– Ничего, – пробубнил Фокин в стакан. – Сыростью не пахнет. И хлоркой.

Локтионов с откровенным любопытством рассматривал его.

– По-моему, вы не эпикуреец, Сергей Юрьевич, – сказал он наконец, вкладывая в слова какой-то непонятный для Фокина смысл.

– А это что такое? – поинтересовался майор. Замминистра задержал свой взгляд еще на несколько мгновений и отвернулся, ничего не ответив.

– "Консорциум" вложил сюда полтора миллиона долларов, – вступил в разговор Атаманов. – Год назад здесь стоял обычный заштатный бассейн, весь в желтых потеках, школьники ходили сдавать нормативы. А теперь посмотрите!

Он обвел рукой мозаику по стенам. Сцены охот и пиров из древнеримской истории.

– Конференц-залы, кабинеты, номера. Тренажеры, джа-кузи, солярий, зимний сад, два ресторана, бары, сауны... Особая система вентиляции, подогрева и очистки воздуха. Ну и конечно – бильярд, рулетка, кегельбан...

Локтионов слушал с презрительной гримасой.

– Я и так знаю, что у «Консорциума» есть деньги, – сказал Фокин. – Кстати... А где теперь сдают нормативы школьники?

– Мгм, – хмыкнул замминистра. Атаманов недовольно замолчал.

Фокину было плевать на его недовольство. Он смотрел, как из бассейна выходят девушки. Веселые. Стройные. И где они умудряются так загореть зимой? Одна сняла с головы шапочку, на плечи упали тяжелые и густые рыжие волосы.

Атаманов перехватил его взгляд.

– Девушки на окладе: полторы тысячи в месяц, – с гордостью сказал Атаманов. – Гарантированное здоровье, вежливое обхождение и полнота чувств...

– За полторы тысячи? – удивился майор. – Я и то больше получаю!

– Полторы тысячи долларов, – пояснил Атаманов. – У нас оклады исключительно в твердой валюте.

– Ну а мне вы сколько положите? – развязно спросил майор и залпом выпил свое виски. – Меньше чем на десять штук я не согласен. И вот таких баб... По штуке в неделю.

Лицо Атаманова дернулось. Локтионов рассмеялся, откинувшись на спинку стула. Его белое рыхлое мясо затряслось. Фокин уловил в этом смехе что-то обидное, презрительное по отношению к Атаманову... а может, и к себе. Илья Сергеевич быстро взял себя в руки.

– Я думаю, что мы сумеем договориться, – сказал он с приклеенной к губам улыбкой.

Девушки стояли в стороне, замерев в эффектных позах. Локтионов сделал разрешающий жест, телохранитель поставил стулья, и они подсели к столику. Валя, Лена, рыжая Илона, Вика. Тут же появился широкоплечий парень в белых шортах, широкой рубашке и сланцах, он толкал перед собой сервировочную тележку с молдавским вином, финской водкой и поджаристыми российскими куропатками с бумажными цветочками на лапках. Быстро разлив вино и водку, бармен исчез.

– За здоровье и благополучие Игоря Васильевича, – сказал Атаманов, поднимая наполненный бокал.

– Спасибо.

Олигарх едва заметно поморщился. Чокнувшись с тостующим, он пригубил рубиновое вино и встал. Живот отвис, почти закрывая плавки. С пола тут же подхватились мускулистые охранники в плавках.

– Что ж, ваше дело молодое, – сказал Локтионов. – А мне еще доклад вычитать – утром встреча с Президентом... Пойду.

Рыжая Илона тоже вскочила, но Игорь Васильевич поднял ладонь, и она, будто наткнувшись на невидимую преграду, плюхнулась обратно в пластиковое кресло.

– Было приятно познакомиться, Сергей Юрьевич, – Локтионов опять посмотрел на Фокина с каким-то непонятным значением. – И все-таки вы не эпикуреец. Явно...

Не прощаясь, замминистра повернулся и пошел прочь. Охранники в костюмах сопровождали его, держа в центре невидимого треугольника. Когда он исчез из виду, Атаманов мгновенно расслабился.

– Знаете, что такое зеркальная болезнь, девчонки?

Те затрясли головами.

– Это когда собственный член можешь увидеть только в зеркало, – засмеялся Илья Сергеевич. – Живот мешает! Он кивнул в сторону выхода и засмеялся еще веселее.

– Наливаем! За прекрасных дам! Все выпили.

– Наливаем! За галантных кавалеров! – пискнула Илона. Все перешли на водку. Веселье закрутилось колесом. Атаманов подливал себе, и Фокину, и девушкам, рассказывал какие-то смешные истории, анекдоты, в общем, держался как простой свойский парень. Девушки смеялись громче и громче, они купались все вместе, потом снова пили, в какой-то момент Фокин обнаружил, что девушки остались без купальников. Лобки у всех были аккуратно, треугольником, подбриты и коротко подстрижены. Снова пили, Лена с Илоной вскарабкались к нему на колени, и Фокин чувствовал кожей тепло их промежностей, и когда он начал понемногу хмелеть, Атаманов сказал:

– Пойдем в номер, порнуху посмотрим! Девушки одобрительно загалдели.

– Хорошая порнуха? – спросил Фокин.

– Высший класс, – пьяно качнул головой Атаманов. – Ершинскому очень даже... понравилась...

– А видеозапись работает? – небрежно поинтересовался Фокин. – Проверь телекамеры. Досадно будет, если ничего не получится...

Атаманов рассмеялся.

– Какие же камеры, если и я там буду? Нет, сегодня без записи! Ты мне веришь?

– Конечно. Тебе верю!

Лена в очередной раз наполнила бокалы. Подполковник посмотрел на нее долгим взглядом, она улыбнулась ему, обняла за шею. Фокин вдруг продел левую руку ей под ягодицы – Лена взвизгнула, – правую продел под ягодицы Илоне и встал, держа визжащих девушек на весу.

– О-о-о! – протянул уважительно Атаманов. – Это цирковой номер...

Фокин подошел к бортику и швырнул девушек в воду. Крики, всплески, смех. Вика блеснула черными глазами:

– Я тоже так хочу!

– Чур, и я! – закричала Валя.

– Подходите, – добродушно пробасил подполковник и подхватил ладонями мягкие попки. – И... раз!

Словно два пушечных ядра, Вика и Валя врезались в воду, под высокими сводами гулко раскатился мощный всплеск и восторженные крики подруг. По голубой глади расходились вспененные круги.

Фокин вернулся к столику.

– Силен, силен, Сергей Юрьевич... – Атаманов оскалил белые зубы. Непонятно было – то ли он пьян, то ли притворяется.

– Чувствуется комитетская подготовочка... Только я когда-то тоже кое-чему учился. Так что меня, как этих блядей, не швырнешь!

– Разве? – криво усмехнулся Фокин. – Давай попробуем, а? Спарринг в полную силу?

Не дожидаясь ответа, он схватил его за нос и рубанул ребром ладони, будто хотел отсечь его напрочь. Атаманов скорчился от резкой боли, подался вперед, напоровшись на выставленное колено. Хруст, утробный крик. Расплющен в лепешку нос, расквашены губы, белые зубы превратились в острое крошево, а лицо – в кровавую маску. Этот шокирующий удар выводит противника из строя и практически лишает способности сопротивляться. Остается только добить его. Сила инерции бросает грузное тело назад, оно опрокидывает кресло, перелетает через спинку и тяжело шлепается на мокрый пол, затылок гулко стукается о кафель.