Антимавзолей - Воронин Андрей

Генерал Потапчук согласно кивал головой, прямо как фарфоровый китайский болванчик, думая о том, что самая легкая часть дела уже позади: убедить начальство в необходимости расследования ему удалось. Вторая часть задуманной им операции обещала быть посложнее: вместе с неустановленным преступником генералу Потапчуку предстояло покуситься на святое – не на имя вождя, а на его тело, получившее усилиями ученых видимость бессмертия.

Он изложил свои соображения о дальнейшем ходе расследования, а затем исподволь подобрался к главному: а нельзя ли ему, генералу Потапчуку, с санкции руководства, но при этом потихонечку, негласно кое-что предпринять? И дальше пошло сложнее.

"Это еще зачем? – такой примерно реакции и ожидал Федор Филиппович. – Ты что, хочешь сказать, что веришь в эти бредни? Может, ты хочешь, чтобы и я в них поверил? На посмешище меня выставляешь? Небось уже в психушке договорился, чтобы наши койки рядом поставили?"

"Пускай все это – чистой воды бред, провокация, плод чьего-то больного воображения. Меня, – сказал Федор Филиппович, – это вполне устроило бы. А что, если нет? Это маловероятно, но все же – что, если?.. Хороши же мы будем, если газетчики докопаются до правды первыми и потом ткнут нас носом. "Даром получают зарплату" – это, пожалуй, самое мягкое из возможных высказываний в наш адрес..."

Про газетчиков он ввернул нарочно, чтобы усилить впечатление. Прием был незатейливый, грубый, но действенный: в свое время сидевшему перед ним в глубоком кожаном кресле человеку от журналистов здорово досталось. Схлопотал он тогда за дело, и, хотя сейчас это не имело к делу ни малейшего отношения, главное, что приемчик сработал.

"Да, – пробурчал генерал-полковник, снова принимаясь массировать бычий загривок, – этим брехунам только дай волю... Нет, Потапчук, утечку информации надо предотвратить во что бы то ни стало, и за это ты мне ответишь головой. Ты, пожалуй, прав: надо установить, что в этом деле правда, а что брехня, и поступать соответственно. Словом, действуй на свое усмотрение, я тебе доверяю".

Федор Филиппович поблагодарил и, дивясь собственному нахальству, кротко заметил, что для осуществления задуманной им акции одного доверия мало – нужна официальная поддержка на самом высоком уровне. Сразу вслед за этим заявлением ему пришлось выдержать короткую, но яростную схватку – общеизвестно, что чем выше начальство, тем меньше ему хочется действовать от своего имени и действовать вообще. Потапчук, однако, остался непреклонен, и поддержка была ему не только обещана, но и обеспечена – немедленно, тут же, не сходя с места, посредством серии телефонных звонков, последний из которых был произведен с аппарата, у которого на месте диска красовалось рельефное изображение двуглавого орла.

Выйдя из кабинета, генерал Потапчук вынул из кармана платочек и с чувством выполненного долга утер обильный трудовой пот, выступивший на лбу. Расслабляться, однако, было рано. Вернувшись к себе, Федор Филиппович велел подать машину и, чтобы скоротать ожидание, выпил стакан чаю. За чаем позвонил Зимину, который уже вторые сутки проживал казенные денежки в одноместном "люксе" гостиницы Россия, и попросил родовитого чинушу быть готовым. Зимин не выразил по этому поводу никакого восторга, однако его письменное согласие лежало у Федора Филипповича на столе, да и шикарный гостиничный номер с видом на Красную площадь ему предоставили не просто так.

Вскоре они уже были на месте. Встретили их без восторга, но вопрос был согласован и улажен, так что никаких препятствий на пути к заветной цели не возникло. Пока длились предварительные переговоры, просматривались бумаги, протирались очки и глубокомысленно почесывались сверкающие в свете люминесцентных ламп ученые лысины, Федор Филиппович боролся с желанием бежать отсюда куда глаза глядят. Этот целый, чтоб ему пусто было, научно-исследовательский институт, основанный в незапамятные времена, с первой минуты своего существования занимался одним-единственным делом – поддержанием в приличном состоянии лежащей в стеклянном гробу посреди Красной площади мумии. Разумеется, методы при этом использовались сугубо научные и самые современные, но генерала все равно не оставляло ощущение, что его занесло в логово каких-то шаманов, египетских жрецов, адептов нечистой силы, колдунов самого что ни на есть зловещего толка, заплечных дел мастеров и так далее и тому подобное.