Антимавзолей - Воронин Андрей

Понятное дело, что никаких ужасов он в институте не увидел, но, покинув это место, генерал все равно испытал огромное, какое-то детское облегчение. На стоянке перед институтом он сердечно (и тоже не без облегчения) распрощался с Зиминым, сдав его с рук на руки двоим оперативникам, которые должны были доставить гостя на вокзал и посадить в поезд. Говорить о том, что тем же поездом, в том же вагоне и даже в том же купе в Саратов отправятся еще двое сотрудников его отдела, Потапчук, естественно, не стал.

Начальство Федора Филипповича решило вопрос так основательно, что результаты экспертизы были готовы уже через день. Об этом Потапчука уведомили по телефону. Звонивший поинтересовался, заедет генерал в институт лично или кого-нибудь пришлет. Голос у звонившего был молодой, тон – довольно беззаботный, и Федор Филиппович отважился попросить собеседника об одолжении – передать папку с результатами анализа в ближайшем сквере, где он, Федор Филиппович, будет ждать на скамеечке. Голос в телефонной трубке еще больше повеселел: "Генерал, а покойников боитесь", но согласие было получено, и в трубке зачастили гудки отбоя.

В условленное время Федор Филиппович прибыл на место встречи и, к своему большому удовольствию, обнаружил недалеко от входа в сквер свободную скамейку. Он уселся, сунул в рот леденец и стал ждать, делая вид, что двое сидящих на соседних скамейках крупных мужчин в спортивных куртках ему незнакомы.

Потом появился медик – точнее, молодой лаборант, которого Федор Филиппович мельком видел во время своего первого визита в институт. На носу, как положено, криво сидели очки в мощной пластмассовой оправе, большой лоб плавно переходил в раннюю лысину, а в руке была зажата синенькая пластиковая папка, содержавшая бумаги с результатом генетической экспертизы.

Лаборант поздоровался с Федором Филипповичем и с насмешливой улыбочкой протянул ему папку.

– Извольте, – сказал он, – тут все расписано.

Генерал одним глазом заглянул в папку и вздохнул.

– Молодой человек, – взмолился он, – а как-нибудь покороче нельзя? И чтобы по-русски...

– Коротко и по-русски? – лаборант ухмыльнулся. – Да нет ничего проще! Можете передать своему Зимину, что он жулик и самозванец. В данном случае результат анализа ДНК не вызывает ни малейших сомнений. Точность стопроцентная, будьте уверены. Общего между нашим клиентом, – он снова ухмыльнулся, – и вашим Зиминым только то, что оба они относятся к виду homo sapiens. То есть это Зимин к нему относится, а наш относился, пока был жив.

– Ошибка исключена? – упавшим голосом уточнил Федор Филиппович.

– Абсолютно! У них все разное – строение ДНК, даже группа крови... В заключении все написано. Теперь вашему самозванцу не отвертеться, можете смело его сажать. Не понимаю, как у него хватило наглости дать согласие на экспертизу.

– Ну, почему же обязательно наглости? – Федор Филиппович почмокал леденцом, борясь с желанием выплюнуть эту гадость в урну. – Он искренне верит, что приходится Владимиру Ильичу внучатым племянником.

– Жаль его разочаровывать, – без капли сочувствия в голосе сказал лаборант. – Но недаром сказано: Платон мне друг, но истина дороже! Ну, будьте здоровы, генерал!

– И вам того же, – сказал Федор Филиппович. Он был рад, что лаборант уходит: ему все время казалось, что от одежды молодого человека попахивает формалином и еще чем-то неприятным – уж не мертвечиной ли?

Проводив взглядом фигуру в медицинском халате, Федор Филиппович вынул из кармана пиджака сотовый телефон и набрал номер Слепого. Когда в трубке потянулись длинные гудки, он спохватился и с удовольствием, выплюнул леденец в носовой платок, а затем вытряхнул его в урну.

– Дрянь дело, Глеб Петрович, – сказал он, когда Сиверов взял трубку. – Анализ дал отрицательный результат, так что придется тебе встретиться с этим Телятниковым. А вдруг он именно тот, кого мы ищем? Во всяком случае, другого варианта я пока не вижу.

– Понял, – лаконично ответил Слепой и прервал соединение.

Федор Филиппович спрятал телефон и принялся задумчиво шарить по карманам в поисках сигарет, которых там не было. Он нашел только пакетик с леденцами. Вынул его из кармана, некоторое время разглядывал, словно пытаясь понять, что это за штука, а потом раздраженно швырнул в урну. Легче ему от этого не стало. Самоуверенный лаборантишка даже не знал, какая бомба лежала в синей пластиковой папке. Отрицательный результат анализа ДНК означал, что кто-то уже давно и упорно врет: либо Зимин с его коллекцией справок, либо те, кто утверждает, будто в мавзолее на Красной площади лежит тело Владимира Ильича Ленина. Проще всего было бы объявить Зимина самозванцем, но в свете уже известных генералу Потапчуку фактов Зимин таковым не выглядел. Ах, как было бы хорошо, если бы анализ дал положительный результат! Тогда, по крайней мере, было бы ясно: в мавзолее лежит Ленин, Зимин – его родственник, письмо, датированное пятьдесят четвертым годом, – фальшивка, а убийца – обыкновенный маньяк, тронувшийся умом после прочтения дурацкой, высосанной из пальца заметки в "Московской сплетнице"...