Похмельный синдром - Серегин Михаил Георгиевич

Китаец затолкал его под стол, чтобы не мозолил глаза своим болезненным видом, и приготовился к новой встрече, заняв место за дверью. Приемная была не слишком-то больших размеров, чтобы в течение нескольких секунд нельзя было понять, что она абсолютно пуста.

– Таракан, – раздался оттуда голос командира, – что там у тебя?

Таракан лежал под столом без сознания, но даже если бы он и пришел неожиданно в себя, то все равно сказать бы ничего не смог.

– Диман, – заподозрил неладное командир, – иди глянь Таракана. Только поосторожнее. Что-то не нравится мне все это.

Диман, широкоплечий крепыш, на стриженую голову которого была натянута черная кожаная кепка, вошел в кабинет вразвалочку и остановился у стола, озабоченно озираясь по сторонам. Китаец незаметно наблюдал за ним, прислушиваясь одновременно к шагам командира, доносившимся из приемной.

– Ну? – Голос командира раздался совсем близко от Китайца.

Командир остановился на пороге кабинета.

– Куда он подевался? – недоуменно пробубнил Диман.

Имел ли он в виду своего приятеля, который лежал под столом, или Танина, стоящего за дверью, было непонятно. Китаец чувствовал, что момент критический, и нужно действовать. Он с силой толкнул дверь и, мягко скользнув к Диману, зажал его горло предплечьем одной руки, а второй придерживал руку бандита, в которой тот держал пистолет. Диман затрепыхался, пытаясь ослабить хватку, но ему это плохо удавалось. Он начал хрипеть, хватая ртом воздух, глаза его полезли из орбит. Китаец даже немного вспотел, возясь с ним. Дело подходило к концу, Диман уже почти перестал сопротивляться, когда Китаец услышал позади себя голос командира:

– Отпусти его.

Видимо, удар дверью оказался не слишком удачным. Вернее, не слишком удачным для Китайца. Вместе с Диманом он резко повернулся в сторону двери, откуда услышал голос, и встретился глазами с Коршуновым, начальником службы безопасности «Тарасовспирта». Наверное, нервы того были на пределе, потому что он нажал на курок пистолета.

Китаец услышал сухой щелчок и одновременно, если не раньше, противный чавкающий звук и толчок. Пуля, пройдя через ствол пистолета с глушителем, врезалась в тело Димана, раздробила грудину, как масло пронзила сердце и застряла в позвоночнике. Это спасло Китайцу жизнь.

Коршунов успел выпустить еще три пули, две из которых застряли в Димане, а одна просвистела рядом с головой Китайца и врезалась в стену. К этому времени Китаец выхватил из ослабевшей руки Димана его пистолет, направил на Коршунова и выстрелил. Один раз. В голове Олега Петровича образовалась лишняя дырочка, после чего он свалился на пол, продолжая сжимать в руке оружие.

Опустив на пол бесчувственное тело Димана, Китаец сел за стол и потянулся к телефону. Под столом что-то зашевелилось.

– Погоди немного, – сказал он, наклонившись к Таракану.

Он набрал номер конторы Бухмана и, представившись секретарше, попросил Игоря к телефону.

– Привет, мамуся, – весело пророкотал Бухман. – Что, опять убийство? Или нужно денег?

– Ты не поверишь, Игорь, – невозмутимо сказал Танин, – меня пытались убить.

– Насколько я могу судить по твоему бодрому голосу – неудачно.

– Без шуток, Игорь, – вздохнул Китаец. – Приезжай, я в конторе. Здесь у меня два трупа и один полуживой Таракан.

– Мамуся, – с нарочитой назидательностью произнес Бухман, все еще думая, что его друг шутит, – ты обратился не по адресу. Тараканами у нас занимается санэпидстанция.

– Сейчас мне придется вызвать «контору», так что не задерживайся.

– Ты в порядке? – Бухман наконец понял, что Танин говорит серьезно.

– Пока – да, – усмехнулся Китаец, – в остальном – все будет зависеть от тебя.

– Я уже еду, мамуся.

– Давай.

Китаец положил трубку и достал сигареты. Потом вспомнил про Таракана и положил сигареты на стол. Он вытащил Таракана и с трудом усадил его на диван. Тот не пытался сопротивляться, да у него и не было для этого ни сил, ни желания. Он только с ужасом переводил глаза с Димана на Китайца и безмолвно открывал рот, пытаясь что-то сказать.

– Даже и не думай об этом, – снисходительно улыбнулся Китаец. – Говорить ты сможешь самое раннее через неделю. Ты меня понимаешь?

Таракан закивал.

– Замечательно.

Китаец закурил.

– Тебе повезло больше твоих приятелей, – немного помедлив, продолжил Китаец. – Они уже никогда не смогут говорить. А ты сможешь, если ответишь мне на несколько вопросов.