Большая игра Слепого - Воронин Андрей

«Хороша», – еще раз взглянув на свою подругу, подумал Шелковников.

И вдруг его охватило неодолимое желание. Он ближе придвинулся к Валентине, засопел и уткнулся подбородком в ее округлое плечо.

– Валентина…

Женщина попыталась отстраниться, но Павел Шелковников крепче прижал ее к себе.

– Не сейчас, не сейчас, – прошептала она, пытаясь повернуться на бок.

– Нет, сейчас, именно сейчас, – жарко зашептал ей в ухо отставной майор КГБ, отбрасывая на пол стеганое одеяло.

– Погоди же…

Валентина поняла, что любовнику приспичило, и его уже не унять. Поэтому она решила поступить как в старом анекдоте: расслабиться и попытаться получить удовольствие.

– Черт с тобой, давай.

– Вот так-то лучше.

– Только не так грубо, как в прошлый раз.

Ее руки обхватили Шелковникова, и он почувствовал, как острые ногти впиваются в его спину. Павел Павлович сладострастно вздохнул, попытался поймать губы Валентины широко открытым ртом.

Но Валентина отстранилась:

– Нет, нет, не целуй меня, – прошептала она. – Не хочу… Давай как всегда.

– Ах, как всегда? Ну что ж, ты сама этого хотела, – и Павел Шелковников быстро овладел женщиной.

Он не любил долго предаваться любовным утехам.

Его напор был быстрым, и уже через несколько минут он отстранился от Валентины и, опрокинувшись на спину, прикрыл лицо ладонями.

– Ну, что же ты так быстро? – недовольно прошептала Валентина. – – Я спешу, – бросил Шелковников, резко вскочил с кровати и, шлепая босыми ногами, направился в ванную комнату.

– Какого черта тогда стоило начинать? – пробормотала она тихо, для самой себя.

Валентина спряталась под одеяло. Она не была удовлетворена, но прекрасно понимала, что с партнера больше ничего не получишь.

"Что-то с ним происходит. Слишком уж он нервный стал в последнее время, дерганый, сам на себя не похож. Ведь раньше он был не таким, вел себя намного спокойнее, увереннее и легко мог ответить мне, чем станет заниматься завтра, послезавтра, через неделю.

Не нравится мне это".

Да, сейчас он и впрямь этого не знал, поэтому, когда Валентина задавала Шелковникову простые вопросы, отставной майор резко дергался.

– Что? Что? Ты спрашивала, где я буду завтра? Ну, дорогая, я этого пока сказать не могу. Все зависит от обстоятельств.

– Слушай, чем ты сейчас занимаешься? Ты же говорил, что мы пойдем на вернисаж.

– Нет, нет, ни на какой вернисаж мы не идем.

Мне, наверное, на несколько дней придется уехать из города. Далеко.

– А куда ты поедешь?

– Зачем тебе это знать? – недовольно кривя тонкие губы, говорил Шелковников. – Меньше знаешь – крепче спишь.

– По-моему, это единственное, что у нас с тобой хорошо получается – крепко спать.

– Тоже неплохо, – пытался отшутиться Павел Павлович, но в такие минуты он ненавидел свою любовницу лютой ненавистью.

Валентине уже давным-давно надоел Шелковников, но она понимала, что так просто расстаться с ним не получится. И если ей суждено стать свободной, то любовник должен сам ее оставить. А ей порвать с Шелковниковым почти невозможно.

Пару раз за последние несколько недель она пыталась завести с Павлом разговор о том, что ей все осточертело, что их отношения зашли в тупик, что он просто-напросто пользуется ею для того, чтобы расслабиться – так, как пользуются услугами проституток, да к тому же тупо, без выдумки.

Шелковников на эти ее замечания зло смеялся и иногда говорил:

– Да замолчи ты, в конце концов, надоело слушать! Ты кого возомнила из себя – принцессу, королеву? Да ты без меня – ноль. Мне стоит только пальцем шевельнуть, и ты голой останешься. Будешь стоять на панели возле мэрии, будешь заглядывать в машины и предлагать себя за полтинник баксов. Или начнешь брать в рот у таксистов. Тебе это хоть понятно?

– Почему это ты решил, Павел, что я без тебя не проживу? Много ты мне помогал? Ты меня что, на панели подобрал, что так разговариваешь?

– Молчала бы лучше, дешевка. Разговариваю я, видите ли, не так, деликатного обращения ей захотелось…

Обо всем этом думала Валентина, когда Шелковников принимал душ.

Наконец он вышел, худой, костлявый, голый. Мокрые волосы прилипли к высокому узкому лбу.

В утреннем свете Павел Шелковников с полотенцем на бедрах больше напоминал мертвеца, чем нормального здорового мужика. Валентина даже скрежетнула зубами, увидев торчащие ребра, острые колени и прилипшие к бледному лбу белесые волосы.