По прозвищу Китаец - Серегин Михаил Георгиевич

Видимо, до него стало доходить, что этот человек со слегка раскосыми глазами и железной хваткой проник сюда таким же способом, как и он сам. Только присутствие Лизы несколько озадачивало его: он не мог себе объяснить причину, по которой она здесь вместе с этим человеком.

– Валентин, – Китаец слегка повернулся к двери и запер замок, – хочу, чтобы ты уяснил себе раз и навсегда: если я спрашиваю, ты должен отвечать. Вспомни, как тебе было больно минуту назад. Ты же не хочешь, чтобы я сломал тебе руку. Или ты мазохист?

– Нет, нет, – испуганно замотал головой Валентин.

– Тогда давай начнем сначала. – Китаец смотрел на него немигающим взглядом. – Зачем ты сюда пришел?

– Хотел поживиться чем-нибудь, – вздохнул Валентин, думая, что сумел обмануть этого худощавого человека.

– И чем же ты хотел поживиться? – Китаец окинул его критическим взором.

– Ну, – глаза Валентина растерянно забегали по комнате, – пошарить надо.

– Жаль, – сказал Китаец и, проведя его в дальний конец комнаты усадил на стул, – мне показалось, что ты умнее.

Он отпустил его пальцы и, достав пистолет, который произвел на Валентина магическое действие, подошел к работающему компьютеру. Китаец надавил на клавишу, и машина заработала, открывая найденный файл. Он ждал, а Валентин растерянно наблюдал за его действиями, с тревогой поглядывая на пистолет. Просмотрев содержимое файла, Китаец удовлетворенно хмыкнул и вывел его на печать, не забыв вставить в принтер несколько листов бумаги, которые стопкой лежали рядом на столе. Машина начала постепенно втягивать лист внутрь, а Китаец снова повернулся к Валентину:

– Ну что, дружок, придумал, зачем ты сюда пришел?

– Я не придумал, – угрюмо произнес Валентин, – я скажу правду.

– Говори, – кивнул Китаец, довольный, что психологическая обработка прошла удачно.

Он придвинул свободный стул и сел на него, спрятав пистолет в кобуру.

– Лизок, – повернулся он к секретарше, – ты пока тоже присядь.

Он снова посмотрел на Валентина и замолчал, ожидая, пока тот соберется с мыслями.

– Я должен был… стереть один файл из памяти компьютера.

– Лиза, посмотри там, готов документ? – Танин кивнул в сторону замершего принтера.

Она взяла лист бумаги, который вылез из принтера, и, вставив туда новый, подала вынутый Китайцу.

– Это ты должен был стереть? – Китаец показал лист Валентину.

Он лишь мельком взглянул на бумагу и пожал плечами.

– Я не знаю, что в файле. Мне сообщили только его название, – он вынул из кармана куртки записку и протянул Китайцу.

– Теперь ты говоришь правду, – удовлетворенно кивнул Танин. – Можешь передать Александру Степановичу, что ты выполнил его задание. Сколько он тебе пообещал за работу?

– Семь кусков деревянных, если я в доказательство принесу ему переписанный файл на дискете.

– Давай дискету.

Китаец протянул руку и взял у Валентина дискету. Лиза, слушавшая разговор, быстро сообразила, что ей делать, и молча взяла дискету у Танина.

– Готово, – сказала она, протягивая ее назад.

– Спасибо, Лизок, – Китаец задумчиво посмотрел на Валентина. – Теперь сделаем так. Сначала уйду я с Лизой, а через пять минут можешь идти ты. Понятно?

– Понятно, – кивнул Валентин.

– И еще. Когда ты получил это задание?

– Позавчера.

– А когда должен прийти за расчетом?

– Сегодня в десять вечера.

– Где вы встречаетесь?

– Возле оперного театра. Подъедет белая «семерка» с помятой правой дверкой. Я должен сесть в нее, передать дискету и получить бабки.

– Понятно, – кивнул Китаец, поднимаясь со стула. – Лиза, пошли.

Уже у двери он обернулся:

– Надеюсь, ты не забудешь запереть дверь?

* * *

Сначала Лиза, а следом Китаец прошли коридором и вышли на улицу. Никто не попался им навстречу, и они спокойно сели в машину.

– Ну что? – Лиза подняла на Танина вопросительный взгляд.

– Пляц хочет, чтобы все думали, что в момент убийства Эванса его не было в Тарасове. – Китаец запустил двигатель и достал сигарету.

– Зачем ему это надо? – продолжала расспрашивать Лиза.

– Интересный вопрос. – Китаец опустил стекло и выпустил изо рта струю дыма. – Если он женат, то мог сфабриковать документы, чтобы в семье не было скандала.

– А если холостой?

– Если он холостой, – пояснил Китаец, – или, точнее говоря, если ему не перед кем оправдываться в маленьких грешках, значит, есть что-то крупное, что он пытается скрыть.