Охота на пиранью - Бушков Александр

– Понятно, – угрюмо отозвался Егоршин. – Водки дадите чуточку?

– Пару глотков, – сказал Мазур. – Вон там лежит. Я, кстати, Кирилл.

– Вас же вроде как-то по-другому т а м называли...

– Бывает, – сказал Мазур. – Я человек непоседливый, скучно с одним имечком всю жизнь кантоваться... Доставайте бутылку. Глотну и я, пожалуй, наркомовские двадцать грамм...

Дамы на огороде задержались надолго. Когда вернулись, от обеих явственно припахивало тиной, что от твоих русалок, но настроение у них было прекрасное – насколько возможно в данном положении, вполне весело перешептывались и пересмеивались на ходу. Чтобы не терять времени даром, Мазур тут же увел Ольгу в соседнюю комнату и трудился над ней с полчаса, сделав бодрящий массаж, какого не постыдился бы и его учитель, незабвенной памяти мичман Шабадан, представленный к Герою Советского Союза за лихие достижения в теплых южных морях, но так и не получивший звездочки из-за сухопутных художеств, – дернула нелегкая одного адмирала заангажировать мичмана на роль массажиста при молодой супруге, отчего грянула надолго развеселившая весь Черноморский флот история с безумной любовью, анонимками, написанными левой рукой неким возревновавшим капитан-лейтенантом, и даже натуральной дуэлью на «Марголиных». Адмирала тихонько выперли в отставку, капитан-лейтенанта с простреленным ухом загнали на север командовать малым пограничным сторожевиком, а незаменимый в тот момент Шабадан остался на прежнем месте, вот только получил в зубы Красное Знамя вместо золотенькой пентаграммы...

– Фантастика, – сказала Ольга, дразняще медленно застегивая «молнию» курточки. – Как заново родилась и решительно ко всему готова...

– Намек понял, – сказал Мазур. – Но постараюсь усыпить в себе зверя – мне еще, лапа, на разведку идти...

– Куда это?

– Да пустяки, – сказал он. – На скалу залезу и гляну вокруг соколиным оком, может, и усмотрю что интересное. А потом и для себя немного поживем – по деревне погуляем за околицею, авось соловья услышим... Не доводилось по деревне с хахалем гулять?

– А то, – сказала Ольга. – Меня, между прочим, на Селигере три ночи агроном обхаживал. Все пять стихов прочитал, какие знал, а блоковский вирш даже за свой выдал. Ты клыки не оскаливай, это еще до тебя было, да и не пошла я с ним в старую-то кузницу соловьев слушать – во-первых, какие в кузнице соловьи, а во-вторых, не было у него шарма, лапать лез без всякой фантазии...

– Смотри у меня, женщина с прошлым, – сказал Мазур.

– Сам смотри, – сказала Ольга без всякого трепета перед грозным мужем, понизила голос. – На тебя Вика глаз положила, так и косится, очень ты ей, супермен такой, в душу запал. Мы там почирикали малость по бабьему обычаю.

– Ну и? – с любопытством спросил Мазур.

– Да так... Муженек, жалуется, тряпка и истерик. А ей к мужику прислониться хочется, как к бетонному доту... В общем, не жизнь, а нескладуха. Они уж разводиться собирались, вот и подались на таежные каникулы, чтобы попробовать разбитые чувства склеить. А тут новые приключения...

– Ясно, – сказал Мазур, прислушался. – Ну, похоже, и там массаж кончился, пошли вечерять...

Сам он есть, правда, не стал – пока доктор возился с банкой, принес из сеней свою куртку, присмотрелся, протянул:

– А собственно, зачем мне куртка с рукавами?

Откромсал их ножом и принялся резать на ленточки.

– И что будет? – спросила Ольга.

– Веревочки, – сказал Мазур. – Вещь в хозяйстве необходимая. Снаряжением надо обрастать, вот что... Ладно, вы мне тут бутербродик приберегите, а я пошел. Оль, я по устоявшемуся обычаю пушку тебе оставляю, посматривай и послушивай тут...

Он отметил, что незадачливые супруги, похоже, начали друг к другу полегоньку оттаивать, уже не отворачиваются, как чужие, сидят рядышком и вполне дружелюбно переглядываются. Ну и ладненько.

Перешел улицу, прошел меж двумя заборами, сделал крюк и стал взбираться вверх по залитому лунным светом склону. Та сторона скалы, что была обращена к деревне, являла собой голый камень, почти отвесно вздымавшийся метров на двести, зато другая была относительно пологой, даже деревья кое-где росли. Встречи со зверем он не боялся – нечего нормальному зверю делать на таком утесе, – а вот кое-чего д р у г о г о... Смешно, конечно, но Мазур ничего не мог с собой поделать – вновь проснулись полузабытые детские страхи и давние байки ожили в памяти. В городе легко над этим посмеиваться, но здесь... Он даже оглянулся пару раз – почудилось за стволом некое шевеление.