Вольный стрелок - Серегин Михаил Георгиевич

Влад присел на корточки и, хлопнув по боку уже мирно храпевшего Илью, протянул:

— Так что, дорогой д'Артаньян, такие дела.

* * *

К вылазке в особняк Лукинского он готовился не долго, но тщательно, как к настоящей — возможно, даже боевой — разведке. В принципе так оно и было, только противник теперь был другой, и не противник даже, а просто обозначенная в плане действий мишень. Слишком легко поразить ее, и потому он не будет торопиться.

Он надел плотный черный свитер, черные же брюки и ботинки с особой рифленой подошвой. Для лица подготовил мягкую тканевую черную маску, хорошо пропускающую воздух, с прорезями для глаз.

Из спецсредств после некоторого раздумья взял только стеклорез, изготовленный по особой методике, и набор отмычек. Конечно, не тех отмычек, которые состоят на вооружении у классических уркаганов, а мини-приборов достаточно сложной конструкции, выполненных по серьезным разработкам специалистов ГРУ.

Из оружия — только модифицированная разновидность боевого ножа НРС, из числа так называемых «ножей выживания».

В торец его рукоятки было встроено устройство, бесшумно стреляющее крошечными иглами с содержащимся на них веществом мгновенного нервно-паралитического действия.

Разумеется, прекрасно сбалансированный и исполненный из лучшей стали нож можно было использовать и в прямом его назначении, то есть колоть, резать, рубить любой стороной, даже гардой (если ввернуть в нее специальные шипы) и торцовой частью рукоятки. А также как крюк, пилку по металлу и по дереву.

Под свитер Влад надел легкий кевларовый бронежилет и на этом посчитал свою экипировку завершенной.

В полночь он сел в свою «БМВ» и выехал к месту дальнейших событий.

* * *

Двухэтажный особняк Лукинского, законченный постройкой только год назад, находился возле Центрального парка культуры и отдыха, на берегу живописного пруда, который по случаю завидного соседства с местообиталищем «нового русского» был очищен от тины и снабжен некой гранитной мини-набережной по аналогии с той, что находилась на Волге.

Неплохо устроился, подумал Влад. Очень уютное местечко. Кругом деревья, рядом пруд — просто какая-то идиллия Феокрита, да и только. А от внешнего мира недолго и отгородиться каким-нибудь основательным забором да посадить в каптерку или в прихожую пару-тройку свирепого вида молодцов.

Судя по всему, Михаил Борисович так и поступил.

Влад легко взлетел на высоченную чугунную ограду. Главное, чтобы тут не было собак. Хотя именно на этот случай он помазался особым составом, вызывающим у лучших друзей человека стойкую приязнь, доходящую до умиления и соплей.

Гормональное средство все-таки.

Ну, так и есть. Из-за деревьев вынырнул огромный сторожевой пес, за ним еще один. Медленно приблизившись к Владу, псы обнюхали его, не выказав при этом ни малейшей враждебности и не подав голоса.

Лишь второй сначала глухо зарычал, обнажив мощные желтоватые клыки, но потом завилял хвостом и потерся о Владимира боком так, что будь тот послабее или попросту нетверд на ногах в связи с празднованием первого дня весны, то наверняка бы упал на землю.

Влад почесал за ухом у дружелюбно глядящего на него пса и двинулся дальше к дому.

Спереди особняк Лукинского казался абсолютно безжизненным — ни в одном из окон не горел свет, а поблескивающий в лунном свете прогал застекленной веранды на втором этаже казался угольно-черным.

Зато с другой стороны три окна из пяти были ярко освещены, горел свет и в фигурной беседке, венчающей навершие особняка.

Интересно.

Вот с неосвещенной-то стороны сам бог велел пробраться.

Влад вынул нож и, периодически используя его на манер альпенштока, с обезьяньей ловкостью полез по отвесной стене, используя для опоры малейшие выступы и неровности. Для человека, сдававшего обязательный зачет по альпинизму сначала на Памире, а потом и в Гималаях, это не представляет особого труда.

Он добрался до веранды и завис на одной руке, выбирая наилучшую опору для ног, чтобы затем выполнить несложную работу по открыванию здоровенной, метра полтора шириной, створки рамы.

…Нет, открывать хлопотно, легче вырезать стекло. Вот если бы оно было бронебойное, тогда пришлось бы помучиться или изыскать иные пути к проникновению в дом.

Привычная рука легко взрезала обжигающе-холодную поверхность, и уже через две минуты он влезал внутрь, исполнив весь процесс совершенно бесшумно. Потом вставил фрагмент стекла обратно и аккуратно закрепил его прозрачной клейкой лентой особого образца так, что простой наблюдатель и при дневном свете едва ли заметил бы, что стекло было вырезано.