Ашхабадский вор - Бушков Александр

Оказывается, несколько местных стояли на стреме, пасли поляну с самого начала разговора, и не успел он коснуться рукояти «Глока», как повален в пыль, оглушен, обезоружен… Рядом взвыл Гриневский – его тоже скрутили.

– Ай-ай-ай, Яланчы, – как сквозь вату донесся до него голос хана. – Я просил не хвататься за стволы, я сказал, что доверяю вам… Итак, твое слово сказано: ты выбрал бой. Признаться, я рад. Вставай.

Их поставили на ноги, крепко придерживая за локти. Хлыщ веселился уже совершенно в открытую, разве что грабки не потирал от удовольствия.

– Гнида! – крикнул Гриневский, отплевываясь кровью.

– Продолжаем, – не обратил на него внимания Неджметдин. – Бойцы назначены, время и место определены – здесь и сейчас. Правила просты: нельзя пользоваться оружием, нельзя прибегать к помощи друзей-товарищей. Соперникам нельзя помогать, но можно подбадривать криком из зала. Поверженного противника можно убить, можно оставить в живых. Вот и все... А теперь попрошу милых дам на сцену.

От толпы отделился квадратный урка, вышел на середину, шутовски поклонился и помахал зрителям ручонкой толщиной чуть ли не с телеграфный столб. Или надо говорить – поклониласьи помахала? Карташ всмотрелся и аж передернулся от отвращения: ну точно, это ж баба! Вон и бедра кое-какие просматриваются, а характерный бугорок на штанах спереди, напротив, отсутствует напрочь... Мужеподобная, здоровенная корова несколько раз ударила себя кулаком по раскрытой ладони другой руки, попрыгала на месте…

А потом, на негнущихся ногах, как испорченный робот, на арену шагнула Маша.

.........

Несколько последующих минут выпали из памяти Алексея Карташа. Кажется, он снова вырывался, орал что-то, угрожал и молил. Потом наступило полное отупение, он мог только стоять и смотреть в безысходной тоске, в беспомощной ярости, как аборигены запалили еще несколько костров в бочках из-под бензина и споро расселись в кружок, как в центр этого круга вышли Доширак и Маша. Боевая подруга на Карташа не смотрела, она была сосредоточенна и серьезна. Она дрожала, ее буквально колотило, но она держалась. Пока держалась.

Полностью же в реальность Алексей вернулся, когда Джумагуль взяла его руку в свою и зашептала на ухо:

– Не бойся, не бойся, все будет хорошо…

Оказывается он сидел на голой земле, в первом, так сказать, ряду зрительного зала, все кочевье, казалось, собралось здесь, а Гриневский удерживал его за плечи и безостановочно матерился шепотом.

– Я убью тебя, Недж, – внятно сказал Карташ. Хан, сидящий на подушках на противоположной стороне площадки, его игнорировал.

Маша подумала и стащила через голову свитер, оставшись только в лифчике и джинсах, даже кроссовок на ней не было, видно, сняла еще раньше. Доширак презрительно фыркнула, но ее примеру последовала – скинула ветровку, надетую прямо на голое тело. Бюста под курткой не обнаружилось – так, две какие-то несерьезные выпуклости с огромными сосками на бочкообразной грудной клетке, зато бледный торс был столь щедро изукрашен татуировками, что производил впечатление майки. Краешком сознания Карташ машинально разгадывал их значения: активная лесбиянка, разбойное нападение с убийством, пять лет отсидки, три года отсидки, глухая отказка, побег, нападение на сотрудника зоны… М-да уж, биография… Тяжеленные говнодавы она стаскивать не стала.

Неджметдин осклабился и хлопнул в ладоши.

И Доширак тут же танком поперла вперед, работая руками, как снегоуборочная машина, без всякой техники, но одного такого удара для неподготовленного человека хватило бы, чтобы свалиться в глубоком нокауте. Маша была человеком неподготовленным, однако почему-то первая атака бабищи цели не достигла – ее удары месили воздух в том месте, где вот только что, миг назад стояла хрупкая городская девушка… Толпа выла от восторга, топала ногами, орала, свистела. Карташ на какое-то время даже забыл о своих страхах и включилсяв процесс – столь невероятным было зрелище. Маша работала, никаких сомнений, может быть, не слишком уверенно и четко, но работала, причем в совершенно незнакомой Алексею манере! Она извивалась, крутилась на месте, казалось, беспорядочно махая руками-ногами, но ни один удар соперницы пока цели не достиг. Доширак завизжала, попыталась схватить ее в охапку, сжать в объятиях, задушить, сломать кости, Маша выскользнула из кольца, легким перемещением очутилась за спиной бабы-терминатора, взмах руки – и кулачок влепился в почки уркаганши.