Никто, кроме тебя - Гарин Максим

– Дошутишься.

– Ты сам смешные вещи говоришь. Откуда лески столько? Периметр здесь не слабый.

– Метров восемьдесят плюс-минус два метра. Скажу Гасану, он тебе подкинет моток вместе со жрачкой. Кусок изоленты… Думай, что еще.

– Завтра сделаю генеральную инвентаризацию, тогда видно будет. Разберусь, что здесь есть – может, золотые монеты царской чеканки припрятаны.

– Смотри поаккуратней. Чтобы к рукам ничего не прилипло.

– За кого ты меня держишь? Если я прихожу работать, то работаю, а если в гости – то отдыхаю.

– И сразу прикинь отходные пути. Ты ж у нас мастер.

* * *

На обратном пути оба молчали. Бурмистров довольный, Багауддин злой и разочарованный. Рыжебородому водителю хотелось первому добраться до посланца из Москвы, самому разодрать его в клочья. Не вышло. Теперь надо попроситься в команду охотников.

Прямо из машины Бурмистров передал по инстанциям данные об “объекте” и теперь откинулся на спинку с закрытыми глазами. Его вклад в очередной раз будет оценен по высшей категории. Ни почестей, ни денег ему не нужно. Интерес можно было бы назвать чисто спортивным, если бы в этом выражении не подразумевалась некоторая легковесность. Да, интерес, азарт, но гораздо более глубокий. Насущная потребность, растущая из самого нутра…

С началом чеченской войны он ощутил прилив каких-то неясных надежд. Почувствовал, что может вырваться из заколдованного крута своих комплексов, обрести то, чего ему так не хватало. Он должен найти свое место в этой схватке. Но где, в каком качестве?

Во всяком случае не на стороне федералов. Этих людей, которых теперь каждый день показывали по телевизору, он ненавидел всеми силами души: от рядовых до генералов. К чеченцам он не испытывал даже любопытства. Дикари, наловчившиеся стрелять из автоматов. В такой войне одними снайперами и взрывниками не обойтись. Им понадобятся люди совсем другого сорта, потому что победу давно уже приносят информированность, пропаганда, надежные каналы связи.

Даже среди самих чеченцев, не говоря уже о наемниках и перебежчиках, редко попадались люди такого рода. Те, кто презирал деньги, были обуреваемы тщеславием, хотели командовать или ходить в героях. Те, кто отрекся от тщеславия, превратились в машины, работающие на топливе наркотиков или ваххабитских проповедей самопожертвования. Игорь-Ибрагим ничего для себя не хотел из того, что жаждут обычные люди. Но действовал не как камикадзе, рассчитывающий на немедленное попадание в рай. Нет – он работал четко, рационально, все просчитывая наперед.

Первое время его пытались взять на испуг, проверить на прочность. Но этот человек словно не понимал, что нужно бояться, сжиматься в комок, когда подводят к заранее вырытой яме. В нем не было даже мужества, он просто перешел за грань, где различаются храбрость и трусость, и даже не вскидывал гордо голову, когда щелкал за спиной затвор.

Единственный из русских, он завоевал абсолютное доверие…

В середине следующего дня из Москвы пришло новое сообщение, встроенное отдельными битами в картинку. Информатор сообщал точный срок прибытия человека из ФСБ, указывал номер фальшивого паспорта и придуманную фамилию. Как обычно, Бурмистров работал в одиночестве, в комнате, где царил идеальный порядок и каждая мелочь имела свое место. Несколько минут он ходил взад-вперед, переваривая событие. Новость не то чтобы поставила в тупик, но все-таки вызвала легкое недоумение.

В чем дело? Информатор ошибся? Но ошибиться можно в предположениях, а здесь все точно указано. Может быть, его разоблачили и заставили вести двойную игру? Но игра раскроется в ближайшем будущем, когда человек с указанным паспортом не прилетит в срок авиарейсом Москва – Баку. Не станут ведь спецслужбы отдавать кого-то на съедение.

Третий вариант – этот Борис на самом деле не имеет отношения к ФСБ. Но чем тогда объяснить его расспросы на месте событий, его действия в порту, угрозы таможенникам? В любом случае давать задний ход незачем. Пусть чеченцы получат двух посланцев вместо одного. Если товарища Бориса прикончат при попытке захвата, он не успеет ничего сказать. Если возьмут живым, заставят признаться во всем, что пожелают услышать.

Глава 2

Обнаружив исчезновение любовницы, Эфендиев не стал поднимать шума, ронять свое достоинство перед друзьями. Сказал, что Алла ждет его в машине – очень устала и просит ее извинить. Сам поколесил немного по окрестностям, слабо веря в успех.