Никто, кроме тебя - Гарин Максим

Свалку подожгли со всех сторон. Запах дыма, разносимый ветром, начисто забил все другие запахи. Луна, и без того уже поблекшая в преддверии утра, замутилась окончательно. Зато вдали показалась цепочка огоньков. На самом деле пламя, продвигающееся с дальнего конца свалки, набрало в высоту половину человеческого роста.

Скоро здесь станет светло, как днем. Этому свету даже дым помехой не будет. Потихоньку горьковатый туман просачивался в легкие. Комбат откашлялся, сплюнул в тщетной попытке избавиться от хорошо знакомого привкуса.

Мимо пробежал, нелепо размахивая руками, человек в кургузом пиджачке и спортивных штанах до того истрепанных, что ниже колен они развевались лохмотьями. Возможно, в нем не заподозрят врага и беспрепятственно дадут выскочить из опасной зоны.

Кажется все, кольцо замкнулось. Теперь, когда практически все границы свалки охвачены огнем, можно распрямиться в полный рост. Здесь, внутри он полновластный хозяин, чеченцы убрались все до одного. Их замысел прост – растянуться вокруг свалки, на случай, если ему удастся прорваться сквозь пламя. Сколько все-таки у них людей – сейчас это особенно важно.

Сквозь треск и искры доносилось рычание “Урала” – то затихающее, то снова приближающееся. Значит, машина объезжает свалку, действует на подстраховке, на третьей линии.

Кто-то сзади истошно заголосил. Обернувшись, Комбат увидел лохматого типа с несколькими сумками, набитыми до отказа. На нем были надеты кое-как сразу несколько маек, куртка и плащ без единой пуговицы. Спина уже тлела. Где он успел подхватить искру? Замешкался с утильсырьем?

– Туда! – показал Комбат. – И кричи погромче, как сейчас. А то еще обознаются.

"Золотоискатель” бессмысленно вытаращил глаза, но торопливо заковылял с сумками в указанном направлении.

"Пора и мне определяться”, – подумал Комбат.

Дым уже валил густыми черно-белыми клубами, подсвеченными багровым. Ветер подгонял пламя, сокращая время на раздумья. Зато его напор иногда раздвигал дымовую завесу, даря несколько глотков свежего воздуха.

Комбат столько раз имел дело с огнем, что уже перестал рассматривать его как врага. Скорей как хорошего знакомого, который может иногда побуянить.

Наконец Комбат выбрал место для прорыва и ринулся вперед с автоматом наперевес, не пригибаясь и не петляя.

Вот она уже рядом – ослепительно яркая полоса. Сколько в ней метров – десять, двадцать? Накатывается, как волна, только чуть помедленнее. Хотя бы ведро воды – облиться с головы до ног. Комбат обмотался тряпками в несколько слоев. Руки и особенно ноги. Тряпки, конечно, вспыхнут, но по крайней мере огонь не сразу доберется до кожи, секунд пять уйдет, чтобы они прогорели. Автомат и два запасных рожка закутал еще бережней.

Глава 6

Багауддина не собирались привлекать к облаве, он вызвался сам. И теперь стоял, пристально вглядываясь в огонь, держа палец на спусковом крючке. Как ему хотелось, чтобы русский выскочил именно здесь. Он не стал бы его убивать ни в коем случае. Полоснул бы по ногам – и дело сделано. Пусть расстреливает хоть десять магазинов. Обездвиженный, на голой земле, он уже не боец.

Зачем здесь вообще собрали столько народа? Если бы дело поручили одному Багауддину, он давно бы приволок русского в наморднике и обошелся бы без всякого фейерверка. Но начальство не переубедишь. Они хотят гарантию, а в результате получают неразбериху.

Рано или поздно притащатся трое-четверо милицейских чинов – жирных, с лоснящимися щеками и высокими тульями фуражек. Станут притворно размахивать руками. И деньги, нужные для дела Ичкерии, пойдут на взятку этим ничтожествам, чтобы держали язык за зубами.

Багауддин стоял, опустившись на одно колено, в привычной позиции для стрельбы. Справа и слева он мог различить своих соседей, за исключением тех случаев, когда ветер, словно гоняющийся за своим хвостом, особенно сильно дул сюда, на них. Тогда дым стелился слишком низко.

Впрочем, направо и налево Багауддин не так часто поглядывал – все его внимание было обращено на “свой” сектор свалки. Глаза не уставали вглядываться в пламя, в надежде различить мчащийся силуэт. Огонь успел продвинуться вперед, оставив после себя узкую полоску сгоревшего дотла мусора.

Держа палец на спусковом крючке, Багауддин молился о добыче. И тут справа случилось что-то непонятное. Дымящийся клубок, совсем небольшой при взгляде отсюда, вылетел на открытое место между Багауддином и его удаленным метров на двести соседом, но гораздо ближе к последнему.