Саван для блудниц - Данилова Анна

Сексуальные отношения с парнями строились у Жанны очень просто: она соглашалась исполнять все их прихоти, лишь бы ее не прогоняли, лишь бы она тоже была вхожа в эту квартиру, а значит, и в ИХ КРУГ, что в масштабах школы считалось весьма престижным.

Жанну воспитывала бабушка, но это воспитание сводилось к единственной заботе – накормить, более-менее одеть и «довести» Жанну до десятого класса.

Средства на содержание дочери высылала работающая на Сахалине Жаннина мама, которая все эти годы практически не видела дочь и ограничивалась лишь краткими письмами-отчетами, которые ей присылала бабушка Жанны.

…Тамара открыла глаза. «Странно, – вздохнула она, – я почти целую минуту думала о Сениной…»

Из глубины зеркала на нее смотрела розовая и чистенькая девочка с большими голубыми глазами, глядя на которую невозможно было даже представить, чем она занималась недавно в одной из комнат коммунальной квартиры…

Она приблизила лицо к зеркалу и принялась рассматривать свои губы.

Потрогала их руками, приоткрыла пальцем и высунула язык. Делая это и думая. одновременно о Сперанском, которого она сегодня потеряла, а если быть более точной, то от которого она сама сегодня отказалась, Тамара почувствовала, как щеки ее покалывает от прилившей к ним крови. Это был стыд? Вряд ли. Она окончательно растеряла его сегодня на кровати мужчины по имени Слава…

Она слышала, как за дверью шлепал в своих растоптанных домашних тапочках отец – он готовил на кухне ужин, включив на полную громкость «Европу-плюс», и даже слышно было, как он подпевал, отчаянно фальшивя, мотив за мотивом. В ванную комнату пробрался запах жареного мяса и чеснока, и Тамара вдруг вспомнила, что почти весь день ничего не ела…

Для нее это был обычный вечер ДОМА, с непременной процедурой очищения от грязи – физической и другого рода; ванна, наполненная до краев горячей водой, была для нее укромным убежищем, куда она забиралась, чтобы побыть одной, все спокойно обдумать и принять решение, как же ей жить дальше. Только сидя в ванне, в полной тишине, она могла задавать себе самые откровенные вопросы и сразу же отвечать на них. И самый главный вопрос, который тревожил ее все чаще и чаще, был: зачем я живу? Она не хотела жить так, как получится, «как карты лягут»; ей не нравился образ жизни отца, вынужденного постоянно во всем себе отказывать и ограничиваться лишь работой и мечтами о создании новой семьи, вместо того чтобы жить полнокровной жизнью. Она откровенно презирала и осуждала свою мать-пьяницу, которая сделала несчастными их с отцом и разрушила нормальную, в сущности, семью; не знала она и кем хочет стать, но главное – КАКОЙ стать. У нее не было кумиров, она не собиралась подражать ни кинозвездам; ни кому-либо из тех, кто составлял ее окружение. Ей хотелось любви, но что это такое и как можно вообще кого-то любить, она не понимала. Страсть, а точнее, физическое влечение, желание, облеченное в страсть или даже любовь, представлялись ей в грубом свете, и ничего, кроме отвращения к себе, она потом не испытывала. Быть может, поэтому иногда ей хотелось умереть, как это сделала Натали Голубева… Тамара нисколько не удивилась, когда узнала о смерти подруги. Она была потрясена скорее своей реакцией на эту трагедию – эти бесконечные ночные слезы, когда она представляла в гробу вместо Голубевой себя, бледную, с заострившимся носом и ввалившимися щеками… А ведь никому и в голову, наверно, не пришло, что Натали ушла из жизни потому, что сильно запуталась. Она хотела, чтобы ее любил Льдов, но он на то и был ЛЬДОВ, а не ПОЖАРОВ (это была их дежурная компанейская шутка), чтобы никого не любить.

УЛьдова, кстати, в отличие от всех, имелись вполне конкретные планы на будущее.

Через два года он собирался поступать в МГУ на факультет журналистики, и поступил бы. Для этого у него на тот момент было бы все: хороший аттестат, отцовские связи, деньги и, конечно, внешние данные. Он бы далеко пошел, этот Льдов. Да и вообще, Тамара считала, что у мужчин больше шансов преуспеть в жизни, чем у женщин, для которых главная и самая естественная карьера – это брак. Сама же Тамара пока для себя не выяснила, чего ей хочется больше – независимости и самодостаточности, о которых сейчас все только и говорят, или же выйти замуж за мужчину, который заслонил бы своей широкой и надежной спиной весь мир…

…Она держала в руках кусок мыла из набора, который ей подарил Сперанский, и усмехнулась, когда до нее дошло, насколько символичным оказался его подарок. Мыло, чтобы очиститься от грязи, а туалетная вода (прозрачный большой флакон в форме розового тюльпана с золотым колпачком), чтобы перебить этим свежим цитрусовым ароматом въевшийся в кожу запах похотливого Славы…