Между жизнью и смертью - Воронин Андрей

— Я ее муж. Вот она.

— Меня зовут Карл. Я нашел вашего ребенка.

Он не умер. Его пытались украсть и продать.

— Что?!

— Вот он. Держите, — на глазах у немца выступили слезы, когда он передавал малыша Андрею. — Вы его отец, да?

— Да… — совершенно растерянно смотрел на сына Андрей, вглядываясь в крошечное сморщенное красное личико младенца.

— Он очень хороший. У вас очень красивый сын, — Карл чуть не расплакался и побыстрее повернулся, собираясь уходить. Вдруг он остановился и снова подошел к Андрею: — Скажите, пожалуйста, ваш адрес, чтобы я мог всегда вас найти. Когда он подрастет, — кивнул он на малыша, — мы приглашаем вас к нам в Баварию. Мы живем в большом доме, и вам всегда найдется место. Вы сможете хорошо отдохнуть, мы покажем вам Германию. Моя жена Хельга — она очень добрый человек…

— Да, конечно, — Андрей назвал свой почтовый адрес, и немец аккуратно записал его латинскими буквами в свой маленький блокнотик. Затем он еще раз посмотрел на мальчика, лежавшего на руках Андрея, и тихо произнес: — Мы очень к нему привязались. Он нам стал, как сын. Не обижайтесь на нас. Мы искренне желаем вам счастья. Простите нас, Ольга!

Он поклонился матери и вышел, едва сдерживая слезы.

Под удивленный и восхищенный гул набившихся в палату людей Андрей Сергиенко подошел к Ольге и опустился с ребенком на руках на колени перед ее кроватью.

— Это наш сын, Ольга!

— Да, я знаю.

— Это наш…

— Я видела его во сне.

— Да.

— Посмотри, как он похож на тебя.

— Конечно. Но носик твой. И ямочки на щеках! Какого цвета у него глаза?

— Я еще не знаю. Он спит.

— Наверное, голубые. Как у тебя.

— А может, и карие, как у тебя, у папы.

— Оля, ты веришь в чудо?

— Смотри, а разве это не чудо?

— Оленька, наш сын жив! Он с нами!

— Да, Андрюшенька!

В этот момент мальчик открыл наконец глазки.

Они оказались голубыми-голубыми, светлыми, почти прозрачными. Такими же, как у его мамы.

Он смешно наморщил носик, сложил губки трубочкой, почмокивая, и вдруг заплакал, сморщился, сразу став похожим на старичка.

И тогда, прижавшись к сыну, расплакалась и Ольга, а перед ними на коленях стоял Андрей, ласково и успокаивающе поглаживая жену по голове…

Через десять минут Ольга приложила своего мальчика к груди, и, как исключение (впрочем, и этот день в больнице было слишком много исключений из обычного режима!), врачи разрешили Андрею присутствовать во время первого кормления ребенка.

Слава Богу, каким-то чудом (еще одним чудом!), несмотря на все пережитые ею потрясения, молоко у Ольги не пропало, и Александр, как сразу, не сговариваясь, назвали его родители, стал жадно сосать, причмокивая маленькими губками и снова умиротворенно закрыв свои голубые глазки…

А к границе несся «Мерседес» с баварскими номерами цвета «серый металлик».

Он несся, не разбирая дороги, не обращая внимания на ямы и колдобины, на бешеной скорости.

На заднем сиденье, свернувшись калачиком в бессильной тоске, тихо плакала Хельга…

III

Прага встретила их солнцем, в лучах которого ярко сверкали шпили многочисленных и многообразных башенок старинных зданий.

Было очень тепло, и не верилось, что стояла осень. Погода в Одессе, хотя она и южнее, в эти дни была дождливой, и, только добравшись до Праги, они наконец почувствовали настоящее очарование золотой осени.

Бобровский смотрел на город во все глаза, не в силах оторваться от потрясающего зрелища. И даже Банда, уже видевший Прагу, был изумлен тем, как по-новому открывается для него этот город, как неповторим он, сколько бы раз ни попадал на эти старинные улицы человек, город раскрывал перед ним все новые и новые грани.

Да, черт возьми, везет же людям, которые живут «в окружении такой красоты!

— Слушай, давай поселимся в центре, — возбужденно предложил Бобровский, сверкая глазами. — Нам будет удобнее всего…

— Не уверен. Во-первых, — постарался остудить пыл товарища Банда, — это дорого. За номер в хорошем отеле берут по сто пятьдесят и более долларов в сутки.

— Нам дали деньги…

— Для того, чтобы мы шиковали в пятизвездочных отелях?

— Ну, а во-вторых?

— А во-вторых, в центре ограничено движение машин. В основном это пешеходные зоны, поэтому лучше жить в другом месте.