Комбат - Гарин Максим

– Слушай, девонька, – сказал он, – может, это всего лишь цепь глупых совпадений?

– Ничего себе глупых! – воскликнула Наташа. – Андрея ОМОН забрал, меня чуть не убили, я дома жить не могу…

Рублев поднял широкую ладонь, прекращая этот словесный поток.

– Поостынь, сейчас все выясним.

И вновь в ход пошел потрепанный блокнот, испещренный сотнями телефонов.

– Вот, сейчас мы все и выясним, – комбат отчертил ногтем нужный номер и набрал его. – Да что у вас в Питере, – секунд через пятнадцать проворчал он, – не только на работу, но и на службу не ходят!

Но тут же его лицо изменилось. Трубку на другом конце сняли.

– Василий, ты? – по-деловому осведомился Борис Иванович Рублев.

– Борис? – послышался изумленный голос. – Комбат? Рад слышать.

– Давно мы с тобой не виделись. Я сейчас в Питере, у меня проблема.

– Любую проблему решу, – послышался по-военному решительный голос.

– Тут у вас, я слышал, черт знает что творится!

– С чего ты взял? Все нормально.

– Кому как, – хмыкнул комбат. – Ты сейчас возьми и узнай, за что моего брата Андрея твои ребята взяли.

– Когда?

– В пятницу.

– Где?

– Где это было? – шепотом осведомился Рублев.

– В баре «Парадиз»… – подсказала Наташа.

– Да, в баре «Парадиз» в пятницу вечером его и еще одного сотрудника банка – Александра Чеснокова ОМОН взял.

– Погоди, погоди, Борис, я за всех отвечать не могу.

Ты же знаешь, сколько сейчас всяких ведомств развелось! Но я сейчас узнаю и если что…

– Ты мне ничего не обещай, только узнай кто и за что. И пока сам не вмешивайся.

– Отлично, я тебе сейчас перезвоню, только справки наведу.

– Ты же, Василий, и номера моего не спросил.

– Он у меня на экранчике уже горит.

– Жду.

Рублев, немного смутившись, что не понял такой простой вещи, как то, что у одного из чинов министерства внутренних дел стоит на столе аппарат с определителем номера, пожал плечами.

– Что ж, девонька, ждем. Сейчас все выяснится.

– Дай-то бог.

Аппарат молчал минут десять. За это время ни комбат, ни Наташа не проронили ни слова.

Они чувствовали какое-то отторжение, возникшее между ними, словно бы девушка была виновата в том, что случилось с Андреем, а комбат не мог ей этого простить. Наташа чувствовала, что ее звонок Борису Рублеву был продиктован не столько заботой об Андрее, которого она толком и не знала, а желанием обезопасить себя.

Человек, на помощь которого она почти не рассчитывала, появился здесь, возник словно сошел с той фотографии, найденной в портмоне.

Ей захотелось извиниться, ей даже хотелось, чтобы комбат исчез, испарился. В конце концов, жизнь сама возьмет свое. Все вернется на круги своя, а со своим братом пусть разбирается сам.

Раздался звонок. Наташа было протянула руку, чтобы взять трубку, но комбат опередил ее.

– Василий? – спросил он так, словно никто другой по этому телефону и звонить не мог.

– Не знаю, Борис, но по моим сведениям никто твоего брата не забирал.

– Вот как?

– Точно я буду знать только к обеду, а пока все, что могу.

– Послушай, Василий, мы с тобой не за тем вместе служили, чтобы в кошки-мышки играть.

Мне чистота твоего мундира не нужна.

– Погоди, комбат, не горячись. Я все разузнаю и если что…

– Ладно, в обед созвонимся. Пока. Я сам справки наведу, – комбат зло положил трубку.

Дверь в комнату приоткрылась, из нее выглянула подруга Наташи Вера.

– Доброе утро.

– Разбудил? – спросил Борис Иванович.

– Мне и так вставать нужно было. Хоть и рано.

– Значит, и мне часок-другой вздремнуть можно, – то ли спросил, то ли сказал Рублев.

И самое странное, ни Вера, ни Наташа не нашли в себе сил возразить ему. Он зашел в комнату и устроился на только что собранном диване и мгновенно уснул.

Девушки переглянулись:

– Ну, и что теперь делать? – шепотом поинтересовалась Вера.

– Ждать. Проснется и все выяснит.

– А мне теперь и из дому выйти нельзя?

– Почему? Я за ним присмотрю…

Вера скептично улыбнулась:

– Ну да, Наташа, тебе что не мужик, так ты за ним и присмотришь.

– Он совсем не в моем вкусе, ты что!

– Тяжеловат будет, – покачала головой Вера, глядя на спящего, как ей казалось, комбата.

Внезапно тот открыл один глаз и абсолютно бесстрастно произнес:

– Девоньки, я-то вас слышу.

Легкий румянец появился на лице Наташи.