Большая игра Слепого - Воронин Андрей

– Вот и я думаю, что в психиатрической клинике спокойнее, на все вопросы можно корчить рожи и показывать язык.

– Не очень-то его там покажешь. Доктора строгие, сделают инъекцию – и будешь лежать, словно полено, в холодном поту, ни рукой ни ногой не шевельнешь.

– Надеюсь, тебе-то инъекций не делали?

– Не успели. Даже таблеток не давали, только витамины.

– Ну и слава Богу, – заулыбался Потапчук. – Так что ты обо всем этом думаешь?

– История, генерал, дрянь.

– Я и без тебя знаю, что история – хуже некуда.

Но мы должны найти настоящие картины, если они еще существуют…

– Погоди, погоди, Федор Филиппович, – Глеб сцепил пальцы, хрустнул суставами, – погоди, погоди… А почему всплыла именно эта коллекция, других, что ли, нет? От кого исходило предложение?

– Предложение, как ты понимаешь, исходило от германской стороны, наш президент, будь его воля, о реституции не вспоминал бы. Канцлер Коль назвал именно эту коллекцию. Коль – большой специалист в живописи?

– Думаю, незадолго до встречи с нашим президентом и он не подозревал о ее существовании. Наверное, наследничек барона, когда Коль обратился к «Дойче банку» с предложением выдать России кредит, прикинул, что он может кос о чем попросить канцлера, так сказать, услуга за услугу. Вот он и решил под это дело вернуть семейные ценности. Канцлер его просьбу перебросил нашему президенту. А тот, полагая, что с нашей стороны все в порядке, сверился со списком через своих помощников, те доложили: коллекция в наличии, находится в Смоленске, и он ответил Колю положительно, мол, да, вернем. Вот и получилась досадная нестыковка. Если бы президент не пообещал…

– Понятно, – протянул Глеб, – лучше бы он отдал золото Шлимана.

– Кого, кого? – насторожился генерал.

– Золото Шлимана, тоже у нас с войны хранится.

– А кто такой Шлиман?

– Археолог, который гомеровскую Трою раскопал, – ответил Глеб.

– Завидую я тебе.

– В каком смысле?

– Времени у тебя много свободного, книжки успеваешь читать.

– Мне про него Ирина рассказала.

– Вот видишь, у тебя времени хватает с женой поговорить.

– Не всегда, генерал, и вы это знаете.

– Хоть иногда-то у вас есть возможность пообщаться?

– Иногда есть. Послушайте, Федор Филиппович, я хотел бы получить документы по этому делу, все-, которые у вас есть.

– Не зря я всегда в тебя верил, – генерал откинулся в кресле.

Даже если бы сейчас в портфеле Потапчука зазвонил телефон, он бы не сильно огорчился. У него с души словно упал тяжелый камень: как-никак, поделил ответственность, перебросил часть ее на плечи надежного человека, который ни разу его не подвел. Глядя на лицо своего агента, на первый взгляд бесстрастное, генерал понял: Сиверову известно что-то большее, чем ему и всем его сотрудникам.

Откуда и каким образом, генерал понять не мог, а расспрашивать ему не хотелось, чтобы не разочароваться.

«Может, действительно, не в кабинетах начальства, а именно здесь, в этой квартире с потертой мебелью, которую не меняли уже лет пятнадцать, и разрешится это дело», – мелькнуло у него в голове.

– Знаешь что, Глеб Петрович, – генерал подался вперед, сдвинул к переносице седые брови, заглянул в глаза Сиверову, – времени у тебя очень мало.

– Что значит мало?

– Девятое число – крайний срок. Именно на этот день назначена передача ценностей. Скажи честно, ты что-то уже знаешь?

– С чего вы взяли, Федор Филиппович?

– Я увидел, как у тебя глаз блеснул.

– Ну, блеснул, и что из того? Дым попал, вот он и блеснул.

– Будет тебе, Глеб, меня старика обманывать!

– Какой вы старик, Федор Филиппович, просто притворяетесь.

– Да уж, притворяюсь…

– Старики на пенсии сидят, а вам сносу нет, как той машинке «зингер».

– Ну вот, дожили, сравнил генерала с какой-то швейной машинкой.

– Не с какой-то, а с классной. Кстати, Федор Филиппович, а вы знаете, что Зингер запатентовал?

– Как что, – генерал не почувствовал подвоха в вопросе своего агента, – машинку и запатентовал.

– Так уж и машинку?

– А что – механизм, привод, дизайн?

– Нет, генерал. Кстати, вам известно, наследники Зингера по сей день получают деньги от каждой проданной швейной машинки? И неважно, как они называются, в какой стране изготовлены. Самое главное, генерал, этот хитрый еврей запатентовал такую вещь, без которой ни одна машинка работать не может.