Облава на волка - Серегин Михаил Георгиевич

– Стаканы-то достань, – попросил он.

Щукин нашел два стакана, наскоро ополоснул их под струей воды из крана и поставил на стол.

– По какому случаю праздник? – спросил он.

– Не праздник, – строго произнес Ляжечка и наклонил бутылку два раза – сначала над одним стаканом, потом над вторым, – просто как бы… Ведь теперь мы подступаем к финальной части нашей операции. Последний, как говорится, и решительный бой.

– И герл, – добавил Щукин.

– Чего? – не понял Ляжечка.

– Бой, говорю, и герл, – сказал Щукин, – то есть я и Лилька твоя. Последние и решительные…

Ляжечка поморщился – судя по всему, от чрезвычайных мыслительных усилий, но, так ничего и не поняв, махнул рукой.

– Ладно, – сказал он, – хватит шуточки-то шутить. Сегодня вечером паром отходит от пристани. Скоро ты в Швеции будешь. На эти бабки, – он кивнул на чемодан, который Николай поставил у своих ног, – сможешь себе новую ксиву замастырить и жить не тужить за бугром… Но перед этим должен перевезти туда девчонку. Что мне тебе говорить, – вздохнул Ляжечка так тяжело и фальшиво, будто по долгу службы находился на чужих похоронах, – ты и сам знаешь, как опасно все это предприятие… Пороху уже понюхал за последние… сколько? Два дня. Не боишься?

– А чего мне бояться? – беспечно откликнулся Николай. – Башли есть, – он толкнул ногой чемодан, – а с ними уже не страшно.

– Ты это!.. – заметно повысил голос Ляжечка. – Говори, да это… не заговаривайся! Подорвать, что ли, хочешь?

– Да ты что? – усмехнулся Николай. – Опять по себе меня судишь? Щукин если подписался, то сделает…

– Вот так, – с облегчением проговорил Ляжечка, – а подорвать тебе все равно не удастся. Тебя вести будут до самого парома, да и на пароме – тоже. Помни об этом и глупостей не делай лучше… На чем я остановился?

– На том, что я подорвать хочу, – напомнил Николай.

Ляжечка гневно сверкнул глазами, но ничего на это не сказал.

– Билеты – вот они, – проговорил он, выкладывая на стол две глянцевые бумажки, – вот все документы, необходимые на выезд, бабки… – он покосился на чемодан, – у тебя имеются. «Ствол» верни. «Ствол» тебе не поможет. Тем более там металлоискатели везде – фирма-то, которая паромами заведует, нерусская.

Щукин достал из-за пояса пистолет и положил его на стол.

– Так-то лучше, – одобрительно кивнул Ляжечка. – Девчонка, после того как я сделал ей укольчик, – шелковая будет. Таскай ее с собой повсюду под ручку и притворяйся, будто разговариваете. Чтобы никто на вас косяка не давил… Нет, лучше не таскай – просто сядьте на лавочку или в баре и сидите себе… Ну, короче говоря, ты сам знаешь, что и как делать, не новичок, не олень какой-нибудь в конце концов…

– Холодно, – проронил Щукин.

– А?

– Холодно, говорю, – повторил Николай, – водка стынет.

– А-а…

Ляжечка взял в руку свой стакан, поднес было его ко рту, но потом, мотнув головой, поднялся и, возвышаясь над столом, словно старинный грузный комод, торжественно произнес, четко проговаривая каждое слово:

– За успех операции, – и одним глотком засадил содержимое стакана себе в глотку.

– Ура, товарищи, – добавил Николай и тоже выпил.

Проглотив водку, Ляжечка сморщился, ткнулся носом в пропотевший рукав куртки и коротко рыкнул, как растревоженный пес. Потом выдохнул и на минуту замер, словно прислушиваясь к тому, что происходит у него в желудке.

– Еще надо выпить, – сказал он так, будто увидел где-то соответствующий знак.

Щукин кивнул.

Они разлили еще по одной, Ляжечка снова поднялся и открыл рот, явно намереваясь выдать еще один тост, но, очевидно, ничего не придумав, махнул рукой и выпил молча.

Выпил и Николай.

– Я еще одну накачу, – подумав, проговорил Ляжечка, – день сегодня хлопотный выдался и… тяжелый. А тебе нельзя. Тебе несколько часов осталось до вечера – готовься, собирайся с мыслями… Ну, что хочешь делай, короче говоря. Только держи себя в форме.

– А ты до вечера со мной торчать будешь? – поинтересовался Щукин.

– Да, – строго ответил Ляжечка, – мне так поручили.

– Тогда я, пожалуй, гулять пойду.

– Иди, – разрешил Ляжечка, – на балкон. Но не дальше…

– Значит, гулять тоже нельзя, – задумчиво проговорил Щукин.

Он пожал плечами, наклонился, поднял с пола чемодан, положил его на стол, открыл и присвистнул.

– Что? – самодовольно крякнул Ляжечка. – Много бабок? То-то… Вот что значит работать с профессионалами. Они… то есть я слов на ветер не бросаю. А ты чего делаешь? – спросил он вдруг.