Абсолютное зло - Мазин Александр

Молчание.

Онищенко поглядел на врача, тот пожал плечами: я же предупреждал.

– Но он меня слышит? – спросил опер.

– Да.

– Это хорошо. Валя, ты помнишь меня? Я – Онищенко. Ты работал по делу Суржина. Ты разговаривал с Мучниковым. Потом тебя ударили по голове. Ты видел, кто это сделал?

Молчание.

– Что тебе сказал Мучников?

Молчание.

– Что ты о нем знаешь?

Губы лежащего шевельнулись.

– Ты что-то знаешь о Мучникове, да?

– Время,– напомнил врач.

Онищенко не обратил на него внимания.

– Что ты знаешь о Мучникове, Валя? – он наклонился так низко, что почти касался лица раненого.

– Он… – сиплый звук вытек из потрескавшихся губ,– …на Кренова…

– Что, что? – заволновался Онищенко.– Мучников охотился на Кренова, а попал в Суржина?

– Нет…

Раненый приоткрыл глаза, бросил на опера косящий взгляд и произнес неожиданно внятно:

– Мучников работал на Кренова.

И тут же грудь его заходила вверх-вниз, на губах запузырилась слюна.

– Вон! – рявкнул доктор, с неожиданной силой оттолкнул здоровенного опера и склонился над больным:

– Сестру! Быстро!

Онищенко выскочил в коридор, завопил:

– Сестра!

Через полминуты в палате уже теснилось с полдюжины белых халатов.

Онищенко присел на подоконник и стал ждать. Ему очень хотелось курить, но он мужественно терпел.

Примерно через полчаса белые халаты один за другим выбрались из палаты и разошлись по своим делам. Онищенко отлип от подоконника, догнал курирующего и деликатно взял его за лацкан:

– Как он?

– Выкарабкается.

Сверху Онищенко было видно, что редкие волосы на макушке доктора слиплись от пота.

Врач поглядел на Онищенко, подумал немного и спросил:

– Спирт пьете?

– Я все пью,– честно ответил опер.

– Тогда пошли ко мне в ординаторскую.

Когда Онищенко позвонил Дугину, язык ему еще подчинялся, но с некоторым трудом.

– С тебя пузырь… – развязно заявил он «соседу».– Или два… Или три… Или четыре…

– Что ты узнал? – перебил его Дугин.– Говори!

– Узнал! – важно изрек Онищенко.– Вот так! А вы – нас…

– Павел! – рявкнул Дугин.– Давай по делу!

– Кренов!

– Что Кренов? – уже догадываясь и холодея от этой догадки, произнес майор.

– Ты искал главного – вот тебе главный! Кушай с маслицем! – пробормотал Онищенко и пьяно захихикал.

Часть четвертая

ОРГАНИЗАТОРЫ И ИСПОЛНИТЕЛИ

Глава первая

Деферу не спалось. Его беспокоило происходящее. Его беспокоил вчерашний ритуал: будущее, затянутое голубым туманом, упорно не открывалось, у жертвенной крови был странный щелочной привкус. Дефер зажег ночник. Красный, тусклый, так любимый Дефером свет не успокаивал.

«Не поехать ли в морг?» – подумал Дефер.

Пустые, лишенные душ оболочки, запах мертвечины… Как славно!

Нет! В морг он не поедет. Там сегодня бандиты свои дела крутят. Тупые животные. Толку от них – ноль. Простейшее дело запороли. И еще претензии смеют выставлять! Он им покажет претензии! Полные штаны наложат, ублюдки!

Дефер потянулся к телефону.

– Агентство знакомств «К вашим услугам!» – пропел сладкий голосок.

– Жук, это я,– сказал Дефер.

– Доброй ночи, шеф! – Сутенер изо всех сил старался выразить радость, но Дефер явственно ощущал его страх. Что-что, а страх Дефер чуял за тысячу километров. Он сделал паузу, чтобы страх углубился. Приятное чувство.

– У нас все в порядке, шеф! – сообщил, не выдержав, сутенер.– Все нормально.

– Знаю,– веско уронил Дефер.– Пришли мне мальчишку, того, беленького, позавчерашнего.

– Он… отдыхает, шеф,– нервно проговорил сутенер.– Немного не в форме. Может, другого? Есть…

– Этого,– отрезал Дефер.– Сейчас.

Положив трубку, сатанист перевернулся на другой бок. Широкая французская кровать качнулась, как огромная лодка.

Дефер выключил ночник, прикрыл глаза и начал представлять, что он сделает с мальчишкой. Надо что-то новенькое, особенное…

Дефер не заметил, как задремал, а когда проснулся…

В комнате кто-то был. Кто-то живой, незнакомый…

– Кто здесь? – Дефер щелкнул ночником…

И увидел над собой черные безликие головы.

– Вставай, Гунин,– донеслось из-под черной личины.– Пора!

– Нет! – закричал жрец.– Нет! Еще рано! Еще не время!

Страшной силы рывок выдернул Дефера из-под одеяла. Дефер полетел лицом вниз, в ковер. Еще на лету могучий удар настиг его, подбросил – боль насквозь пронзила сатаниста.