Особая миссия (Сборник) - Серегин Михаил Георгиевич

Старичок кивнул головой, а я махнула на Фимку рукой – отстань, мол. Он наконец понял и успокоился. Возился, правда, с растворимым кофе, но – уже молча. И на том спасибо!

– Давайте вашу идею, – сказала я старичку – разинскому внуку. – Только не расплывайтесь слишком уж мыслью по древу, нам с Ефимом необходимо еще обсудить кое-какие проблемы…

– Буду краток. И не только потому, что отзываюсь на вашу просьбу, сколько из пристрастия своего к классике русской литературы и следуя афористичному напутствию излюбленного мною Антона Павловича всем приступающим к изложению словесному…

– Простите, Семен… Семен Фофанович, – перебила я его. – Нельзя ли поменьше напыщенности, мы же с вами не в восемнадцатом веке. Для меня главное – точность изложения фактов, а ваши красоты слога, боюсь, только собьют меня с толку…

– Феофанович, любезнейшая, Феофанович, а не Фофанофич, – поправил меня старичок, на которого, как я поняла, нисколько не подействовала моя просьба выражаться с меньшим пафосом. – Согласитесь, мне с таким отчеством трудно удержаться от возвышенного стиля, да, признаться, с другим я и не в ладу… Уж не обессудьте, любезнейшая… Беды в красивых словах не много, а слуху вашему – приятно, и устам моим – сладостно…

Я уже и не рада была, что вмешалась со своим этим замечанием, – извинениям и объяснениям его не видно было конца…

– А потом, и сам предмет моей повести таков, что предполагает некоторое уважение к самой мысли, в нем заключенной, ибо нет на свете ничего более достойного уважения, чем деяния самой природы, не зависящей от воли человека и его суетных дерзновений… Катастрофы происходили всегда и будут происходить вечно, независимо от нашего желания или нежелания… Кто, скажите мне, мог быть причиной извержения Везувия, стершего с лица благословенной Италии Помпеи и Геркуланум? Кто виноват в разрушительном ташкентском землетрясении, до основания разрушившем старую узбекскую столицу? Господь бог, скажете вы? Но чем узбеки так уж его прогневали? И почему именно они? И почему Аллах покарал их, а не таджиков или киргизов? Для господа бога каждая конкретная катастрофа – слишком избирательное действие. Бог тут абсолютно ни при чем…

«Что он несет? – подумала я. – На что я трачу свое время?»

– Я не расист, и считаю, что все нации равны друг перед другом и перед лицом создателя…

Пенсионер вдохновился собственным красноречием, бледное лицо его порозовело, в глазах появился какой-то нездоровый лихорадочный блеск.

– Все это, все несчастия происходят не по воле божией, а по какому-то алгоритму, заложенному в основание физических законов. Скажите, любезнейшая, известно ли вам, что ускорение свободного падения есть величина постоянная? Или что скорость света – наибольшая из скоростей, которые могут иметь материальные тела? Это что же – воля божия? Нет! Это – природа!

Он поднял палец кверху и посмотрел на меня, примерно как Юрий Долгорукий смотрит на московскую мэрию… Как коллега, но свысока.

– Еще один великий бог, на теле которого копошатся создания божии… Не нам, не нам – слабым и немощным проникать своим слабым разумом в тайны этого бога, в его намерения. Почему происходят катастрофы? А почему существует притяжение земное? Это свойство материи, скажете вы? И будете правы! Но и я буду настолько же прав, когда скажу, что катастрофы – такое же свойство самой материи, как протяженность и плотность… Впрочем, я это уже сказал и, следовательно, я уже прав… Это свойство прежде всего сложно организованной материи. Вы обратили внимание, как участились катастрофы с возникновением цивилизации? Могло ли быть железнодорожное крушение в каменном веке? Нет, скажете вы, и будете правы!..

…Я заметила, что этот бывший учитель широкого профиля обращается уже не только ко мне, Фимка уже тоже включен им в число своих слушателей, хотя Шаблин-то как раз и не особенно интересовался его бреднями. Старичок явно нуждался в аудитории, чтобы чувствовать себя удовлетворенным. Причем, судя по масштабности его мышления – в большой аудитории, даже очень большой… Очевидно, запасы его психической энергии оказались столь обширны, что ничто меньшее ее принять на себя уже не сможет… Почему оказался невостребованным его энергетический потенциал – вопрос другой, и глубоко индивидуальный, личный. Факт остался фактом – ни женщины, ни общество не смогли исчерпать его гипертрофированной, но невостребованной в свое время сексуальности, и в результате она вылилась в такое вот творчество – психо-интеллектуальное…