Секрет исчезающей картины - Вильмонт Екатерина Николаевна

— Даже не собирался, просто лучше предусмотреть все. Кто-то должен спрятаться на кухне, а кто-то — в Наташиной комнате.

— А это зачем? — допытывалась Алка.

— На всякий случай!

— А в унитаз никому прятаться не надо?

— Если влезешь, я не возражаю! — обозлился Валерка на ее дурацкие вопросы. Алка вообще его раздражала.

— Нахал!

В ответ он только пожал плечами.

— Ладно вам! — призвала их к порядку Степанида. — И чего цапаетесь? У нас тут важное дело, а вы…

Валерка задумался.

— Валер, ты чего? — спросила Степанида.

— Да мне тут одна мысль в голову пришла… Они должны появиться ровно в четыре?

— Да, — кивнула Наташа. — А что?

— Хорошо бы их послушать…

— Как послушать?

— Понимаете, если у них преступные замыслы, то очень возможно, что перед тем как войти, они в последний раз предупредят друг дружку о чем-то.

— О чем? — испуганно воскликнула Наташа.

— Ну, я не знаю! К примеру, один другому скажет: значит, договорились, Филя, ты девочку держишь, а я картину беру! Это я, конечно, огрубляю, но что-то в этом роде возможно.

— Ну и что делать с этим? — поинтересовалась Алка.

— Кому-то хорошо бы быть на лестнице и послушать.

— Но ведь там один, кажется, француз, — напомнила Степанида, — а если они будут говорить по-французски?

— Это хуже. Но француз запросто может оказаться русским. Там, в Париже, русских до фига и больше. Даже наша Аська теперь почти француженка, так что они вполне могут говорить по-русски. Кстати, Наташа, этот Филипп знает французский?

— Понятия не имею.

— А он в разговоре с тобой этого француза никак не называл? Не говорил, вот приедет Жак или Жером?

— Нет.

— Тем лучше. Тогда, девчонки, сделаем так — я их встречу и послушаю, о чем они говорят, а ты, Наташа, когда их впустишь, оставь дверь открытой, когда они войдут в комнату, я сразу проскользну в квартиру.

— Хорошо.

— Натка, ты боишься? — полюбопытствовала Алка.

— Нет, я просто волнуюсь. Но если бы вас тут не было, я бы умерла со страху!

В половине четвертого раздался телефонный звонок. Наташа схватила трубку.

— Алло! Здравствуйте, Филипп Аркадьевич, да, жду. Нет, не говорила… Зачем? А почему вы спрашиваете? А, понятно. Хорошо. Только вы не очень надолго, ладно, а то мне надо к маме в больницу. Хорошо.

И она повесила трубку.

— Что? — в нетерпении закричал Валерка.

— Странно… Он спросил, говорила ли я кому-нибудь об их визите.

— Это подозрительно! — зловещим шепотом произнесла Алка. — Даже очень.

— Мне это тоже не нравится, — нахмурился Валерка.

— Ты, Натка, умница, что сказала насчет больницы, — подала голос Степанида. — Пусть знают, если что, тебя быстро хватятся…

— Господи, вы думаете, они меня собираются убить? — дрогнул голос у Наташи.

— Да нет же! — отмахнулся Валерка. — Не будут они тебя среди бела дня убивать! А если попытаются, мы тут такое устроим… Эффект внезапности! Он обязательно сработает!

— Слушайте, а по-моему, мы все просто с глузду съехали, — заявила Степанида.

— Чего? — ошалели все. — С какого глузду?

— Ну, это папка мой так говорил. С глузду съехать — это вроде с ума спятить. Чего мы тут обсуждаем, убьют не убьют! Может, это вполне приличные люди, которые хотят картинку поглядеть, и все? Разве так не бывает?

— Бывает, — согласился Валерка, — а бывает и по-другому. И лучше быть готовым к худшему, чем потом рвать на себе волосы. Кто-то из мудрых говорил, или пословица такая есть: хочешь мира, готовься к войне. Вот мы и готовимся, а с глузду, как ты выражаешься, никто пока не съехал. Наташа, скажи, пожалуйста, как он выглядит, этот Филя?

— Как выглядит? Он среднего роста, волосы темные, немного вьются, глаза тоже темные… А больше ничего такого…

— Особые приметы есть? Ну там родинка, шрам?

— Да вроде нет… Знаешь, я как-то никогда его не разглядывала.

— А машина у него есть?

— Кажется, есть.

— Какая?

— Понятия не имею.

— Да, задачка… — почесал в затылке Валерка. — Ладно, положусь на интуицию.

— Ой, я вспомнила, у папы есть фотография, они вдвоем на рыбалке!

Наташа сняла с полки фотоальбом и принялась лихорадочно просматривать его. Время уже поджимало.

— Вот! — с торжеством воскликнула она, вынимая из альбома небольшую цветную фотографию. — Вот, это он!

Валерка внимательно вгляделся в снимок.

— Понятно, теперь уже полегче будет. Я возьму ее пока?

— Бери, конечно! — разрешила Наташа.

Валерка спрятал фотографию в карман и быстро натянул куртку.

— Я пошел, а вы пока прячьтесь!

И он выскочил за дверь. Выйдя на улицу, он немного отошел в сторону от подъезда, чтобы не привлекать внимания. Ровно в четыре к подъезду подкатила машина, «Жигули» шестой модели, оттуда вылезли двое мужчин и расплатились с водителем. Валерка сразу увидел — это они. «Ага, приехали на леваке», — сообразил он и постарался запомнить номер. В случае чего пригодится. Мужчины вошли в подъезд, Валерка поспешил вслед за ними и остановился у лифта. Потом сделал вид, что ему неохота ждать, и взбежал по лестнице на один пролет. Но мужчины молчали. Когда Валерка увидел, что лифт спускается, он припустился вверх по лестнице и остановился, затаив дыхание, на пролет ниже. Мужчины вышли из лифта. Француз шагнул было к двери истоминской квартиры, но Филипп Аркадьевич удержал его и тихо сказал:

— Запомни, ни слова по-русски!

Валерка, однако, расслышал и похолодел. Значит, все-таки задумано какое-то преступление!

— Да знаю! Сколько можно, — раздраженно отмахнулся француз.

И нажал на кнопку звонка. Дверь быстро открылась.

— Наточка! — ласково сказал Филипп Аркадьевич. — Здравствуй, деточка!

— Здравствуйте, заходите!

Они поспешили войти в квартиру, и эта поспешность тоже не понравилась Валерке. Он подбежал к двери и прислушался. Молодец Натка, не забыла оставить дверь приоткрытой. Гости пока еще толклись в прихожей.

— Вот, Наточка, познакомься, это мсье Пьер Бувье, знаменитый французский искусствовед… — Дальше он довольно долго говорил по-французски.

Француз что-то отвечал ему. Но наконец они вошли в комнату. Валерка проскользнул в прихожую и на всякий случай опять оставил дверь незапертой. Мало ли, вдруг придется звать на помощь. Сейчас Валерка страшно жалел, что он тут один, девчонки, они не в счет. Хотя со Степанидой можно идти в разведку, это он уже знал.

Между тем в гостиной шел следующий разговор:

— Наточка, ты позволишь Пьеру взять картину в руки?

— Ну пусть…

— Не волнуйся, он умеет обращаться с произведениями искусства.

— Я не волнуюсь, — слегка дрожащим голосом проговорила Наташа, — ведь я же здесь.

— Наточка, ты, кажется, нас в чем-то подозреваешь?

— Нет, что вы!

Мсье Бувье произнес что-то по-французски.

— Наточка, будь любезна, принеси Пьеру стакан воды!

«Я как в воду глядел, — мелькнуло в голове у Валерки. — Сейчас что-то будет!»

Наташа хотела возразить, сказать, что не может оставить их без присмотра, но постеснялась, стремительно выскочила из комнаты и буквально через полминуты вернулась со стаканом воды.

— Вот, пожалуйста! — сказала она, подавая воду Пьеру Бувье.

Он с благодарностью кивнул, не сводя глаз с картины. Наташа поставила воду на стол.

— Наточка, пока Пьер изучает картину, давай-ка поговорим. Как ты одна справляешься? Тебе не нужна помощь? Быть может, деньги?

— Нет, спасибо, я справляюсь.

— А в какой больнице мама?

— На Чистых прудах.

— А, знаю. Надо будет ее навестить… Да ты не бойся, я ей не скажу ничего о нашей с тобой тайне! Наточка, а ты не боишься одна в квартире?

— Нет, чего бояться? И потом я не одна, со мной подруга ночует.

— Подруга? Так вам тут весело, выходит?

— Ну, в общем, да.

Валерка между тем неслышно залез под пальто на вешалке, чтобы своими глазами видеть, что происходит в комнате. Слышать ему было недостаточно. Сердце его громко билось, он чувствовал, что с минуты на минуту должно что-то произойти. И он увидел. Пьер Бувье взял стакан с водой, поднес к губам, отпил глоток и повернулся спиной к Наташе и Филиппу Аркадьевичу. Но он не знал, что за ним следит Валерка. И почти неуловимым движением уронил в стакан какую-то таблетку. Вода в стакане мгновенно вспенилась, но пена тут же опала. Он поставил стакан на стол. Валерка хотел было с криком выскочить из засады, но подумал, а вдруг это какое-то его лекарство? И через минуту он сам его выпьет? Надо подождать! Нельзя обнаружить себя раньше времени. Ага, значит, это все-таки лекарство? Потому что Пьер Бувье взял стакан и залпом его выпил. Но, с другой стороны, что-то тут все-таки нечисто. Поживем — увидим. И вдруг залаяла Наташина собачонка. И Валерка явственно услышал, что кто-то подошел к двери. Он скосил глаза и увидел, что в квартиру вбежал здоровенный детина… с пистолетом в руке.