Злодеи-чародеи - Соболева Лариса

– Вы – Феона?

– Я, – ответила женщина. – Прошу садиться, господа. Аглая, ставь самовар, господа с дороги, наверняка они не откажутся испить чаю.

Девица забрала самовар и убежала. Марго и Медьери сели за стол, напротив Феоны. Оба гостя заметили ее проницательные, почти бесцветные глаза, бывшие когда-то голубыми, но при всем при том сохранившие свою ясность. Они остановились сначала на Марго, изучили ее, затем хозяйка перевела взгляд на Медьери. У него она и спросила:

– За каким делом, господа, пожаловали?

– Позвольте представиться, – сказал венгр. – Медьери Иштван, а это ее сиятельство, графиня Ростовцева Маргарита Аристарховна.

– Иноземец?

– Венгр. Но моя мать – русская дворянка. Моей сестре нужна ваша помощь…

– Отчего ж не привез с собою сестру?

– Надеялся, что вы согласитесь поехать с нами, в любой удобный для вас день…

– Сено к лошади не ездит, – отрезала она.

Марго заметила, что ему трудно с ней говорить, впрочем, когда в тебя ввинчиваются такие подозрительные очи, почти не мигая, трудно бывает не смутиться.

– Да, конечно, – согласился Медьери; кстати, говорил он с нею весьма уважительно. – Мы не знали точно, где вы живете, поехали на разведку… К сожалению, поездка для моей сестры сопряжена со многими сложностями, без посторонней помощи она не может обходиться.

– Калека? – коротко спросила Феона.

– Было бы лучше, если бы вы согласились посмотреть ее у нас дома, я обязуюсь доставить вас туда и обратно со всеми почестями.

– Я никуда не выезжаю, а почести мне без надобности. Коль у тебя нужда, сюда ее и вези. У тебя что? – обратилась она к Марго. – Впрочем, слова тут лишние: сама вижу твою боль.

– Нет-нет, у меня ничего не болит…

– А я не о той боли, что болит, я о той, что одновременно и сладкой, и горькой бывает, изнутри душу точит.

Каким образом Феона заглянула в ее душу – неизвестно, но эта внутренняя боль касалась одной только Марго, и пускать туда она не намеревалась даже чародеек, пусть они и пообещали бы исполнить все ее желания с помощью колдовства. А уж мужчина – так и вовсе лишний тут свидетель, и Марго поспешила замять тему:

– Пустое, не с болью я приехала к вам… – И у нее тоже не повернулся язык обратиться к Феоне, как к простой смертной. – Для начала я расскажу вам одну невероятную историю. Ежели сможете, то объясните нам, что это за явление такое…

18

Грустно: Артем уезжал на несколько дней. Софии предстояло вернуться домой и выдержать… Ой, не хотелось ей даже думать об этом! В воскресенье она готовила завтрак, это такой кайф – готовить для мужчины, ставшего смыслом твоей жизни. Артем пришел в кухню с телефонной трубкой и положил ее на стол. Он разговаривал… София не сразу поняла с кем, хотя связь Артем включил громкую, но, поняв, она сначала оскорбилась – мол, как он посмел при ней туда звонить? – но потом остыла, успокоилась.

– Передайте Лике, что я уезжаю в командировку, – говорил жестким тоном Артем, закуривая.

– Надолго? – спросил упавший женский голос.

– Я бы навсегда оттуда уехал, вы понимаете – почему? Но еду я на неделю, может, больше, не могу сказать, как пойдут дела.

– А ты сам не можешь ей позвонить?

– Нет. Не хочу! И вам я звоню вовсе не потому, что беспокоюсь за нее. Она же с приветом, прибежит ко мне на работу, начнет разузнавать, где я. Не хочу становиться всеобщим посмешищем.

– Почему – посмешищем? Ты поступаешь как порядочный человек, мы это ценим, Артем…

– Ой, хватит вам, Валерия Михайловна, давить на мою порядочность! Надоело, честное слово! Повторяю: я не люблю вашу Лику, помогите ей сами, потому что я больше не желаю идти на поводу у ее истерии.

– Мы делаем все возможное…

– Неправда! Вы не показывали ее врачам, боитесь, что она обидится на вас, поэтому меня вы просто кидаете в топку. А ведь она больна, помните об этом, все же Лика – ваша дочь. Я все сказал, до свидания.

Он отключил трубку, загасил сигарету, но довольным не выглядел.

– Кто такая Лика? – София имела право на этот вопрос, да и на второй тоже: – Жена?

– Хуже!

– А что может быть хуже?

– Знаешь, я и так испортил себе настроение, поговорив с ее матерью. Когда я разговариваю с ней, у меня растет комплекс вины, я начинаю считать себя негодяем. Потом расскажу, приеду и все тебе расскажу, хорошо?

– Хорошо.

София навестила Алину. Честно сказать, только сейчас она полностью осознала, что девочка далеко не в порядке. Прежде у Софии были другие цели, другие мысли. Маркел Кузьмич подтвердил ее опасения: