Красная сирена - Дантек Морис

– Алиса рассказала мне довольно бессвязную историю. Я знаю, что ее мать очень богата. И, судя по всему, действует стремительно. С другой сторо­ны, она сумела развестись с отцом Алисы, лишив его всех родительских прав… Кроме того, Алиса по­ведала мне про видеокассету, которую нашла дома, в Амстердаме, после чего и решила сбежать. Еще она болтала что-то о снах.

В глазах девушки мелькнула искра интереса, но она промолчала, напряженно размышляя, – Хьюго казалось, что он слышит, как скрипят изви­лины ее мозга.

– Что вы знаете о кассете?

Он подавил улыбку:

– Думаю, все. Полный мрак.

Она молча покачала головой, лицо было серьез­ным.

Значит, есть что-то еще. Он чувствует.

– Ладно, поговорим о Тревисе. Вы вроде счита­ете, что он связан с мафией…

– Знаете, у этой семьи вообще странная исто­рия… Будто раньше у него были какие-то отношения с сицилийскими гангстерами… Думаю, он мог нанять кого-то. Старого приятеля, что-то вроде того…

– Хорошо. А чем конкретно он занимается? «Коза ностра»?

– Не думаю. Он бывший моряк, служил в анг­лийском флоте. Потом в Испании познакомился с матерью Алисы. Они жили в Алгарве. Точно могу сказать, что он наркоман. И что строил свой ко­рабль – «Манту» – вместе с одним типом, свидете­лем происходившего…

Хьюго насторожился:

– Кто этот свидетель?

Анита колебалась, прикидывая, стоит ли отве­чать, но потом решилась:

– Ладно, вы в любом случае могли прочесть это в газетах… Свидетель был дилером. Те ребята в Эворе достали его раньше нас, вчера вечером… Но в доме мне удалось найти кое-какую информацию…

Какая-то деталь начинала беспокоить Хьюго.

Скажите, – спросил он у въезда в город, – как, по-вашему, ребята из Эворы узнали, что мы с Алисой остановились в той гостинице?

– Понятия не имею, – ответила Анита. – Мо­жет, у них, как у мафии, повсюду осведомители? Или хозяин гостиницы стукнул, не знаю…

– Нет, своего они бы не прикончили… Мм сооб­щили не из гостиницы.

Наступило молчание.

Он затормозил перед телефонной будкой и еще раз изложил свой план Аните.

Спор разгорелся по поводу важного момента, который он считал давно улаженным.

– Нет, – настойчиво повторял он, – к телефону пойдем вдвоем. Я обязан принять все меры предо­сторожности.

Внутри у нее все кипело, глаза только что мол­нии не метали.

– Ну же, – уговаривал он, – потом я отвезу вас в дом, и если захотите изменить ту версию, которую сейчас изложите полиции, – ваше дело… Вам надо будет просто объяснить им первую ложь… Мы оба знаем, какому риску подвергается Алиса. Я должен подстраховаться – на всякий случай… Пошли, не упрямьтесь, скажите все, как мы договорились!

Она пристально взглянула на него, и Хьюго по­чувствовал, что опасность миновала.

– Ладно, – кивнула она с обреченным видом. Он открыл перед ней дверь кабины, встал ря­дом.

Первый звонок она сделала в Фару. По разговору он понял, что там царит паника. Никто не понимал, куда после ночной перест­релки пропала Анита, и она терпеливо изложила придуманную версию случившегося, упомянув, что находится к югу от Сетубала, как и просил Хьюго. Потом попросила, чтобы полиция начала искать судно «Манта», объяснив, почему все убийства по­следних двух дней были связаны с Тревисом и Али­сой. Она обходила многие важные подробности, не сводя с него пристального взгляда синих глаз, и до­говорилась о следующем телефонном звонке около семи часов вечера с полицейским, который должен был возглавить поиски в портах Алгарве.

Когда Анита повесила трубку, в ее глазах он прочел вопрос: «Ну, как, господин Я-никому-не-доверяю?»

Хьюго, следя боковым зрением за окрестностя­ми, бросил на нее быстрый взгляд и позволил себе улыбнуться:

– Отлично… Теперь звоните в Амстердам.

Ее глаза сверкнули в ответ синим, неожиданно злым огнем.

Они нашли заправку, залили бензин в бак и рас­платились по карточке Цукора. Потом наведались в супермаркет, где Хьюго загрузил полную маши­ну еды и одежды для Алисы. В книжном магазине купил огромную пачку португальских газет и раз­ных книг на испанском (он знал, что Алиса пре­красно владеет этим языком). Еще взял две фран­цузские газеты двухдневной давности – заголовки сообщали о бойне в осажденной Сребренице, срав­нивая ее с восстанием в Варшавском гетто ровно пятьдесят лет назад. Правильно. Хьюго с трудом сдерживал волну холодного бешенства, подступав­шую к горлу при виде фотографии Караджича. Психиатр, переквалифицировавшийся в борца за расовую чистоту, гордо улыбался, стоя рядом с на­чальником своего генштаба генералом Младичем. Казалось, оба готовы сражаться со всем миром, бросая недвусмысленный вызов Западу. «Теперь, господа, – словно бы говорили они, – теперь слиш­ком поздно». Хьюго спросил себя, есть ли возмож­ность убрать их, и подумал, что идея «фетвы» про­тив подобных мясников вдохновила бы мусульман всего мира куда больше, чем охота за писателями-"богохульниками».