Золото гетмана - Гладкий Виталий Дмитриевич

Степь цвела. Весна стремительно ворвалась на ее бескрайние просторы и вдохнула живительные силы в забывшуюся в летаргическом зимнем сне пожухлую траву, которая оживала на глазах. Молодые стебли росли так быстро, что вечером можно было лечь спать на голом месте, а проснуться на зеленом ковре, в котором легко укрыться. И только камыши в устье Днепра по-прежнему стояли плотной стеной цвета светлой глины, помахивая густыми темными метелками, и ни единый новый росток не поднимался над мелководьем, потому что вода в реке еще не прогрелась как следует.

Сторожевой разъезд Буджакской орды в составе трех человек неторопливо ехал по степи. Берег Днепра был неподалеку – на расстоянии десяти полетов стрелы. Низкорослые мохнатые лошадки ордынцев временами тонули в прошлогоднем сухостое, и над безбрежным ковыльным морем виднелись лишь головы их хозяев.

Неожиданно одна из лошадок тихо заржала. Татары насторожились и напрягли зрение и слух. А старший из них – самый опытный – слез с седла и приник ухом к земле. Когда спустя какое-то время он снова забрался на лошадь, его узкие раскосые глаза и вовсе превратились в щелки, а на лоснящемся от жира лице появилась довольная улыбка. Он молча показал своим товарищам грязный палец, и ордынцы быстро разъехались, чтобы охватить как можно большее пространство.

По степи скакал казак. Похоже, ехал он издалека и сильно торопился, потому что его конь был весь в мыле. Удивительно, но казака это обстоятельство ничуть не волновало и он продолжал гнать своего скакуна, не жалея нагайки.

Татары выметнулись ему навстречу с трех сторон. В воздухе зазмеились арканы, но казак нырнул под брюхо жеребца, тем самым избежав пленения, а когда опять оказался в седле, в его руке матово блеснул пистоль. Раздался выстрел, и возвышавшаяся над сухостоем голова одного из ордынцев исчезла, будто ее сшибли камешком.

Ордынцы завыли как волки и, обнажив сабли, начали стремительно сближаться с казаком. Но он оказался на удивление шустрым. Бросив пистоль, казак мигом сдернул с плеча самопал и выпалил второму татарину едва не в лицо, так близко к нему были ордынцы. Татарина смело с седла будто сильным порывом ветра.

Но третий уже замахнулся саблей, и казалось, что казаку пришел конец. Он не успевал ни защититься, ни уклониться. И тут случилось то, чего никак не ожидал ордынец. Казак словно взлетел над седлом своего коня, и сабля татарина поразила пустоту. А в следующий момент каблук казацкого сапога проломил ордынцу висок, и освобожденная от груза татарская лошадка, до этого по-волчьи скалившая зубы и готовая перегрызть горло коню казака, тут же успокоилась и начала мирно пастись, благо на пригорке, где происходило действо, было много молодой сочной травы.

Казак не стал искать оброненный им пистоль, не говоря уже о том, чтобы увести с собой добычу – лошадей ордынцев, представлявших немалую ценность для воинских забав. Это были специально обученные боевые кони, повинующиеся командам, как собаки. Они были неутомимы в беге, неприхотливы в еде и в битвах сражались наравне с хозяевами – били копытами и кусались. А когда раненый хозяин оставался один на один со степью, ордынский конь мог противостоять волчьей стае, отгоняя кровожадных хищников от своего господина и повелителя.

Успокоив свистом, напоминающим соловьиную трель, жеребца, который дрожал от боевого возбуждения, казак дал ему шенкеля, и конь пошел галопом. Вскоре казак уже был на берегу Днепра, в лесных зарослях, напоминавших обитые зеленым бархатом ножны, в которые был вложен серый клинок одного из рукавов могучей реки. Там он сложил ладони у рта лодочкой и закричал пугачом: «Пу-гу! Пу-гу Пу-гу!»

– Казак с Лугу, – раздалось над его ухом. – Мы уже заждались тебя, Демко.

– Уф-ф… Напугал ты меня… – Казак (это был Демко Легуша) широко улыбнулся Василию Железняку, который легко и пружинисто, как большой кот, спрыгнул с дерева.

– Ну, какую весть принес? – озабоченно хмурясь, спросил Василий.

– Завтра с утра пораньше наших отправляют в Стамбул. Уже прибыли грузовые суда из Турции, привезли оливковое масло и вино в бочках. До вечера разгрузят.

– Нужно доложить атаману… Тишко! – крикнул он в сторону зарослей. – Ходь сюда.

Из чащи выскочил шустрый как белка подросток. Он был сыном одного из ремесленников сечевого предместья. Несколько таких подростков казаки взяли с собой, чтобы они присматривали за вьючными лошадьми, на которых привезли к «чайкам» недостающие припасы.