Друг от друга - Керр Филип

— Вера? — окликнул я. — Вера, это я, Берни. Почему ты не пришла в банк?

Машинально я выдвинул узкий ящик прилавка: в нем лежало с десяток черных бюстгальтеров, плотно спрессованных, точно рабы на корабле, плывущем на плантации в Вест-Индию. Подцепив один, я почувствовал пальцами жесткую проволоку, и у меня мелькнула мысль, что эта интимная вещица напоминает сооружение для первых опрометчивых попыток человека взлететь в воздух.

— Вера? — повысил я голос. — Я полчаса прождал в банке. Ты забыла или передумала?

Мне совсем не хотелось вторгаться в заднюю комнату: еще наткнусь там на упитанную венскую домохозяйку в одних трусиках. Сунувшись в другой ящик, я вытянул вещицу, отдаленно напоминавшую акведук; поднапрягшись, я опознал в ней пояс с подвязками. Проползла еще минута. В витрину заглянула женщина и изумилась, увидев меня с кружевной вещицей в руках. Бросив пояс на место, я все же пошел дальше — может, Вера где-то наверху, если здесь имеется верхний этаж.

— Вера?

Тут я наткнулся взглядом — сердце у меня кувыркнулось — на женскую ногу в чулке, без туфли, видневшуюся из-под шторы примерочной. Я взялся за штору, чуть помедлил, готовясь к зрелищу, которое — я это знал — меня ожидает, и рывком отдернул занавеску. Там лежала Вера, она была мертва. Нейлоновый чулок, которым ее задушили, перетягивал ей шею, обвившись почти невидимой змеей. Глубоко вздохнув, я прикрыл на минутку глаза. Через минуту-другую я перестал вести себя как обычное человеческое существо и начал размышлять и действовать как детектив. Вернувшись снова к двери, я запер ее, так, на всякий случай. Меньше всего мне сейчас требовалось, чтобы какая-нибудь Верина клиентка застала меня, когда я осматриваю мертвое тело. Я вошел в примерочную, задвинул за собой штору и опустился на колени подле трупа Веры, желая проверить, а может, она все-таки жива. Но кожа у нее была совсем холодная, и мои пальцы, когда я сунул их под петлю чулка и попытался нащупать пульс, ничего не ощутили. Вера была мертва уже несколько часов. В ноздрях, на деснах и на щеке у нее засохла кровь. Вокруг подбородка и на шее виднелось множество царапин и синяков. Глаза были закрыты. Я видел пьяниц, выглядевших еще и похуже, но они все-таки были живы. Ее волосы лежали вокруг головы спутанными прядями, а разбитые очки валялись на полу. Стул в примерочной опрокинут набок, по зеркалу змеилась широкая трещина. Все ясно и очевидно: Вера яростно боролась за свою жизнь, прежде чем сдалась. Заключение еще раз подтвердилось, когда я поднял ее руки и увидел ссадины на костяшках пальцев. Похоже, ей удалось ударить нападавшего. И возможно, не один раз.

Я встал, оглядел пол и, увидев окурок, подобрал. Сигарета «Лаки», а вот для меня никакой «лаки», удачи то есть, в этом не было. В моем номере такими окурками забита пепельница. Я сунул его в карман. Косвенных улик против меня и так более чем достаточно, нечего дарить полиции еще и эту. Эту ночь я провел у Веры, презервативом не пользовался. Вера сказала, что у нее безопасные дни, и это еще одна причина, почему ей так хотелось лечь со мной в постель. А это значит, что анализы после вскрытия покажут мою группу крови.

Я поискал Верину сумочку — надо бы взять оттуда ключ, чтобы зайти в ее квартиру и хотя бы свою визитку забрать. Но сумочка исчезла. Может, ее прихватил убийца? Возможно, тот самый, что проник в ее квартиру накануне ночью. Я выругал себя за то, что снял ключ со шнурка. Оставил бы, и мог бы сейчас войти в квартиру. Вне всяких сомнений полиция обнаружит мою карточку, а соседка, наблюдавшая, как я возвращаюсь в Верину квартиру в одних брюках и с хоккейной клюшкой в руках, сумеет подробно описать меня полиции. И описание совпадет с полученным от женщины, которая видела меня через витрину магазинчика несколько минут назад. Да-а, влип…

Я выключил свет и обошел магазин, протирая все, к чему прикасался, попавшимися мне под руку женскими трусиками. Мои отпечатки в ее квартире повсюду, конечно, но оставлять их еще и на месте преступления — совсем уж тупость. Открыв парадную дверь, я протер ручку, закрыл дверь и снова запер, потом опустил шторы на двери и на витрине. Если повезет, то обнаружат тело только через день-два.

Задняя дверь выходила во двор. Я поднял воротник пальто, поглубже нахлобучил шляпу, взял сумку с деньгами Веры и вышел. Уже темнело, и я старался держаться ближе к центру двора, подальше от освещенных окон и раннего серпика луны. На противоположном конце двора я, пройдя закоулком, открыл дверь, выходившую на улицу, пересекавшуюся с Ваза-гассе. Это была Хорл-гассе, и название что-то напоминало мне. Хорл-гассе, Хорл-гассе…