Последний соблазн - Макдермид Вэл

— Как прошел день? — спросила она.

Тони пожал плечами, пересек комнату и дружески обнял Франсис:

— Неплохо. А у тебя?

Она скривилась:

— В это время года всегда ужасно. Весной у подростков играют гормоны, да и от перспективы экзаменов их трясет. Все равно что учить стаю обезьян на сносях. Я сделала ошибку, предложив моим старшеклассникам, которые учат испанский, написать сочинение «Мое идеальное воскресенье». Половина девчонок выдала такую сентиментальщину, что по сравнению с ними у Барбары Картленд^[3] каменное сердце. А мальчишки все без исключения написали о футболе.

Тони засмеялся:

— Чудо еще, что они производят на свет младенцев, так мало у подростков общего с противоположным полом.

— Не знаю, кто с большим нетерпением считал минуты до звонка — они или я. Иногда мне кажется, что умному человеку невозможно заработать себе на жизнь. Изо всех сил стараешься открыть им красоты чужого языка, а кто-нибудь обязательно ляпнет, что coup de grace^[4] — это газонокосилка.

— Ты сочиняешь, — отозвался Тони, кладя в рот половинку гриба.

— Хорошо бы. Кстати, когда я пришла, как раз звонил телефон, но у меня обе руки были заняты сумками, так что включи автоответчик.

— Ладно. А что на ужин? — спросил Тони, подходя к своему крошечному кабинету.

— Maiale con latte с жареными овощами, — откликнулась Франсис. — Чтоб тебе было понятно — свинина, тушенная в молоке.

— Звучит заманчиво! — крикнул Тони, нажимая на кнопку автоответчика.

Раздались гудки. Потом Тони услышал ЕЕ голос:

— Привет, Тони.

Тони застыл на месте. Два года он не слышал этот голос, потому что они лишь время от времени обменивались посланиями по электронной почте. А тут два слова, и раковина, в которой он спрятал свои чувства, дала трещину.

— Это Кэрол.

Еще два, совершенно необязательных. Этот голос он узнал бы, несмотря ни на какие помехи. Наверное, до нее дошла новость о Вэнсе.

— Мне надо с тобой поговорить, — продолжала Кэрол более уверенно. Значит, она звонит по делу. — Я получила задание, и мне очень нужна твоя помощь.

У него сжалось сердце. Зачем она так поступает с ним? Она же знает, почему он больше не занимается психологическим портретом. В конце концов, именно ей неплохо бы быть помилосерднее.

— Это не имеет отношения к психологическому портрету, — торопливо проговорила она, вероятно, чтобы он не понял ее неправильно, хотя избежать этого ей не удалось. — Это для меня. Я получила задание и не знаю, как к нему подступиться. Вот и подумала, что ты мне поможешь. Я бы послала сообщение на компьютер, но решила, что лучше поговорить. Перезвони мне, пожалуйста. Спасибо.

Тони неподвижно постоял несколько минут, глядя в окно на слепые фасады домов напротив. Собственно, он всегда знал, что Кэрол — это не только прошлое.

— Хочешь вина? — услышал он голос Франсис из кухни.

Тони вернулся к ней.

— Я достану, — сказал он, проходя мимо нее к холодильнику.

— Кто это был? — спросила Франсис скорее из вежливости, чем из любопытства.

— Одна моя бывшая сослуживица. — Отвернувшись, Тони вытащил пробку из бутылки и налил вино в два бокала. Кашлянул. — Кэрол Джордан. Из полиции.

Франсис озабоченно нахмурилась:

— Это не та самая!..

— Да. Та самая, с которой я работал над последними двумя делами.

По его тону Франсис поняла, что лучше не продолжать. О жизни Тони ей было известно немного, но она всегда чувствовала, что есть что-то между ним и его бывшей коллегой, о чем ему больно говорить. Наконец-то у нее появилась возможность перевернуть камень и посмотреть, что из-под него вылезет.

— Вы были близки?

— Когда работаешь над одним делом, всегда на какое-то время сближаешься с коллегой, ведь у вас общие цели. А потом его или ее видеть не можешь из-за воспоминаний о таких вещах, которые хочется выбросить из памяти.

Такой ответ ничего для Франсис не прояснил.

— Она звонила из-за этого ужасного Вэнса? — спросила Франсис, чувствуя, что Тони уводит ее в сторону.

Тони поставил ее бокал возле разделочной доски:

— Ты слышала о нем?

— Говорили в новостях.

— Ты не сказала.

Франсис сделала несколько глотков прохладного игристого вина.

— Тони, я не собираюсь лезть тебе в душу. Если захочешь поговорить, то сам выберешь время. Если не захочешь, что ж, значит, не захочешь.